1991. Заговор? Переворот? Революция?

— А что происходило в самом комитете?

— Собралась коллегия КГБ СССР. Все сидят на своих местах. Не хватает только председателя — Крючков арестован. Мы приехали с Поделякиным.

— Какие лица были у людей в коридорах и в кабинетах Лубянки?

— Напряженные. Вытянутые. Многие растеряны. Особенно члены коллегии КГБ СССР. Наиболее симпатичный мне человек, Николай Сергеевич Леонов, начальник аналитического управления, говорил: пришла беда — открывай ворота.

Иваненко поинтересовался у членов коллегии комитета госбезопасности:

— Ну, что делать будем?

Кто-то из зампредов КГБ СССР нехотя говорит:

— Телеграммку бы надо отправить в территориальные органы.

Тут взорвался первый заместитель председателя КГБ России генерал Поделякин:

— Не телеграммку, а рапорта все пишите на увольнение!

Виктор Иваненко:

— Я на такую резкость не был способен. А Володя — человек эмоциональный, порывистый. И он всех так отчитал. Потом Леонов в своей мемуарной книге с обидой написал: надо же, какой Поделякин злющий.

22 августа 1991 года коллегия КГБ открестилась от Крючкова:

«В связи с предпринятой 19 августа с.г. попыткой группы государственных лиц совершить антиконституционный переворот коллегия КГБ СССР считает необходимым от имени всего личного состава органов государственной безопасности заявить следующее:

Действия заговорщиков, сорванные решительными выступлениями демократических сил страны, нельзя расценивать иначе как выступление против конституционных властей и правопорядка, защищать которые призваны органы государственной безопасности. Сотрудники КГБ не имеют ничего общего с противозаконными актами группы авантюристов. Они тяжело переживают тот факт, что честь органов госбезопасности замарана участием руководителя КГБ СССР в так называемом Государственном комитете по чрезвычайному положению».

А на площади Дзержинского, перед старым зданием КГБ, шел митинг. Люди требовали снести статую основателя ВЧК. Возникла опасность, что если толпа свалит огромный памятник, погибнут люди.

Мэр Москвы Гавриил Попов подписал распоряжение:

«В связи с тем, что руководство КГБ СССР принимало самое активное участие в подготовке и осуществлении государственного переворота 19–22 августа 1991 года и, учитывая, что памятник Ф. Э. Дзержинскому является символом органов ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ СССР, сыгравших преступную роль в истории народов России:

1. Демонтировать памятник Ф. Э. Дзержинскому на Лубянской площади.

2. Правительству Москвы рассмотреть вопрос о судьбе других памятников, знаков и иных объектов на территории города, сооруженных или названных в честь государственных и партийных деятелей СССР и иностранных государств».

С этим документом к зданию КГБ приехал Александр Ильич Музыкантский, заместитель премьера правительства Москвы и префект Центрального округа. Руководители московского строительного комитета прислали технику. Монтажники приладили стропы, и статуя пошла вверх. Толпа разом выдохнула, вспоминал Александр Музыкантский, и разразилась восторженными возгласами.

«Когда увидели мы по телевизору, как снимают краном «бутылку» треклятого Дзержинского — как не дрогнуть сердцу зэка?! — писал Александр Исаевич Солженицын, — 21 августа я ждал, я сердцем звал — тут же мятежного толпяного разгрома Большой Лубянки! Для этого градус — был у толпы, уже подполненной простонародьем, — и без труда бы разгромили, и с какими крупными последствиями, ведь ход этой «революции» пошел бы иначе, мог привести к быстрому очищению, — но амебистые наши демократы отговорили толпу — и себе же на голову сохранили и старое КГБ».

Толпа подступила к дверям здания комитета:

— Давай вытряхнем их отсюда.

Иваненко доложил Борису Николаевичу, что нельзя допустить захвата здания КГБ.

Президент России позвонил мэру Попову:

— Ты прими меры, чтобы все было спокойно.

Начальник охраны здания получил приказ: ни в коем случае не применять оружие, даже если люди прорвутся внутрь. Тысячи хорошо подготовленных и вооруженных людей замерли в своих кабинетах, боясь, что толпа ворвется в здание и их всех выгонят, как выгнали сотрудников ЦК КПСС. Но обошлось — снесли только памятник Дзержинскому и со старого здания комитета сняли памятную доску, посвященную Андропову. Чекисты не посмели выйти из здания и защитить своих кумиров, хотя толпа была совсем небольшой.

Покойная Галина Васильевна Старовойтова, российский депутат, пересказывала мне тогда слова правозащитника Сергея Адамовича Ковалева:

— А ведь нам еще придется погибнуть, защищая коммунистов, когда толпа потребует повесить их на фонарях.

Бог миловал. Не понадобилось. Галину Васильевну убьют в Питере. Сергей Адамович опять окажется в роли диссидента. Те, кого они собирались спасать и защищать, вернутся в руководящие кресла.

После ареста Крючкова его первый заместитель генерал Шебаршин ровно одни сутки — с полудня 22 августа до двух часов дня 23 августа — возглавлял КГБ. Леонид Владимирович успел провести заседание коллегии и подписать приказ о департизации КГБ. Парткомы в комитете прекратили свою деятельность.