1991. Заговор? Переворот? Революция?

— Людей КГБ от нас забрали еще до моего прихода в главк, — рассказывал Мурашев. — Отношения с госбезопасностью у нас сейчас хорошие, рабочие, и мы, в свою очередь, расформировали подразделение, которое действовало против КГБ. Да работникам КГБ вовсе нечего делать, они переключаются на борьбу с преступностью…

Сейчас ясно, как наивен был Аркадий Мурашев, а тогда вопрос, какие спецслужбы нужны стране и что они должны делать, еще не был решен.

Бакатин находился на виду, страна следила за каждым его шагом, газеты цитировали любое выступление. Думали, что Бакатин пришел надолго. Сулили ему бурную политическую карьеру. Вадима Викторовича считали очень влиятельным политиком. Но подчиненные встретили его с трудно скрываемым раздражением. Как он сам говорил, в закрытую корпорацию пришел чужак.

Доктор исторических наук Вячеслав Алексеевич Никонов (председатель комитета шестой Государственной думы по образованию) был помощником Бакатина в КГБ.

Он вспоминает:

— Некоторые его приказы не выполнялись. Вообще в КГБ к людям со стороны относятся с большим недоверием. Кроме того, в КГБ не любят милицейских, а Бакатин был до этого министром внутренних дел.

А еще он действовал крайне жестко, и его просто возненавидели. Как мне говорил один из его сотрудников, Бакатин — очень резкий человек, бесконечно требовательный и постоянно недовольный подчиненными. Он кричал, матерился, работать с ним было трудно. Ему можно было возразить. Переубедить — никогда…

Он сам признавался:

— У меня скверный характер.

Сергей Степашин:

— К Вадиму относились очень тяжело. Эстет, играет на фортепиано, стихи пишет, картины рисует… И матом всех посылает.

Грубых начальников в КГБ повидали. Тут дело было в другом.

Бакатин говорил:

— Традиции чекизма надо искоренить, чекизм как идеология должен перестать существовать. Мы должны руководствоваться законом, а не идеологией.

Можно представить себе, какую реакцию в комитете это вызывало.

Я беседовал с генералом Валерием Павловичем Воротниковым. Ему как руководителю бывшего пятого управления пришлось после путча покинуть комитет. Впоследствии его избрали депутатом Государственной Думы.

Он удивлялся словам Бакатина:

— Как чекизм уничтожить? Чекизм уничтожить невозможно. Сотни и тысячи людей воспитаны на этих принципах.

Когда Воротников уходил из комитета, то спросил у одного из руководителей ведомства госбезопасности:

— Чего вы добиваетесь?

— Мы хотим создать новую службу.

— Хорошая идея, флаг вам в руки. Создавайте. Но только имейте в виду, что с этим личным составом вы ничего не создадите, кроме КГБ СССР, потому что этих людей не перевоспитать. Для того, чтобы создать новую службу, надо уволить всех до единого и набрать новых людей.

Генерал Воротников оказался прав, потому что не реализовались те принципы, на которых строили российскую госбезопасность генерал Иваненко и его единомышленники. Прежде всего — это контроль, парламентский, постоянный, повседневный. Не за оперативной работой, разумеется, не за вербовкой агентуры. А прежде всего кадровый.

Осенью 1991 года в российском парламенте создали комиссию по контролю за деятельностью органов госбезопасности. Она утверждала начальников областных и краевых управлений. Депутаты были весьма требовательны к кандидатам, особенно народный депутат Владимир Константинович Варов, бывший следователь псковской прокуратуры… Общественный контроль тоже не был фикцией. Иваненко считал своим долгом постоянно встречаться с журналистами и отвечать не на заранее согласованные вопросы, а на все, в том числе неожиданные и неприятные. Но мы забежали вперед…

Вадим Бакатин невысоко оценил КГБ, чем, вероятно, сильно обидел чекистов:

— Я раньше всегда удивлялся, что Крючкову на любую сессию или совещание чемоданами тащили бумаги и он сидел и что-то такое с ними делал… Когда я сам увидел эти бумаги, то с удивлением обнаружил, что все это можно узнать из газет.

Вячеслав Никонов подтверждает:

— Бакатин изумился тому, какое количество ненужных бумаг ему идет. Много рутинной информации. Значительная часть донесений разведки содержала в себе реакцию Запада на те или иные выступления советских лидеров или западные оценки происходящего у нас внутри страны. Говорить о том, что на стол председателя КГБ стекалась сверхценная информация, не приходилось…

Бакатин говорил мне:

— В контрразведке тогда шли бесконечные дискуссии о чекизме и чекистских традициях. Плюс ведомственные склоки. И при этом не могли понять, что деятели ГКЧП сами все развалили. Разве может спецслужба так плохо спланировать даже путч? КГБ все проморгал, государство развалилось, а они не заметили. КГБ и не спецслужба вовсе. Потом, когда чеченская война началась, чекистов ругали: Дудаева поймать не могут! Да они не приучены ловить, не готовы к такой работе, какой профессиональные спецслужбы должны заниматься. Их работа была следить, что какой профессор где говорит. Или гадить ЦРУ в какой-нибудь африканской стране…

Чекисты возненавидели Бакатина после истории с американским посольством.