1993, Миллионы Стрэттон-парка

- Не знаю, где бы вы могли с ними познакомиться, но никто, кроме меня, не захочет, чтобы вы видели эти планы. Если я дам вам взглянуть на них, вы скажете мне, что вы о них думаете? Тогда у меня хотя бы появится какое-то представление, новые трибуны - хорошо это или плохо. Хочу сказать, я просто не знаю, как голосовать по поводу будущего ипподрома, так как не знаю, в чем состоят другие предложения. Так что да, вы правы, если бы мне пришлось голосовать сейчас, я просто ткнул бы пальцем в небо. Я бы выбрал то, что мне подсказывает мой внутренний голос Правильно?

- Да, - согласился я. Он улыбнулся во весь рот.

- А как насчет того, чтобы, в таком случае, полюбоваться планами конрадовского архитектора?

- Согласен, - сказал я. Он снова улыбнулся.

- Эта игра в принятие решения, оказывается, может быть захватывающей. Ну что же, займемся, как там говорят? Взломом и проникновением. - Он решительно встал и повернулся к дверям. - Вы умеете открывать замки?

- Это зависит от замка. Но, если есть достаточно времени и очень нужно, почему бы нет.

- Отлично.

- Сколько понадобится времени? - спросил я. Он подумал, подняв брови.

- Может быть, с полчаса.

- О'кей.

Мы вышли из «Мейфлауера», забрались в его драндулет, и, выпрыгнув на дорогу, он помчал нас в неизвестном мне направлении.

- А что, если я решу не лысеть?

- Тут выбор однозначный.

Мы ехали в восточном направлении, оставив Суиндон за спиной, впереди был Уонтадж, судя по дорожным указателям. До него оставалось еще порядочно, когда Дарт нажал на тормоза и свернул с дороги, въехав в открытые ворота в каменной стене. Миновав короткую аллею, он остановился перед большим зданием, построенным из шлифованного серого кирпича с опояской такого же розового кирпича и узорами из желтоватого, на мой взгляд - полная безвкусица.

- Здесь я вырос, - сказал Дарт, явно ожидая от меня восторгов. - Что вы думаете о нем?

- Эдвардианский стиль.

- Очень близко. Последний год Виктории.

- Во всяком случае, солидный.

Башенка. Огромные подъемные окна. Оранжерея. Бьющая в глаза выставка вкусов разбогатевшего среднего класса.

- Сейчас в нем надувают щеки мои родители, - сказал он очень откровенно. - Кстати, их сейчас нет. Отец хотел встретить мать, она возвращается после бегов. До их возвращения есть несколько часов. - Он вынул связку ключей из замка зажигания и вылез из машины. - Мы можем зайти с заднего входа, - проговорил он, перебирая ключи. - Пошли.

- Так что, никакого взлома и проникновения не будет?

- Чуть позже.

Вблизи стены были такими же неприятными, к тому же скользкими на ощупь. Дорожку вокруг дома к заднему входу обрамлял нагоняющий тоску вечнозеленый кустарник. В задней части дома была сделана пристройка красного кирпича, в которой соорудили ванные комнаты, о чем свидетельствовали зигзагообразные канализационные трубы на внешней стороне стены, где наверняка зимой нависали бороды сосулек. Дарт отпер выкрашенную в коричневый цвет дверь, и мы вошли внутрь.

- Сюда, - сказал Дарт, проходя мимо туалета, каких-то еще труб и на мгновение задержавшись, чтобы заглянуть в полуоткрытые двери. - Пройдем здесь. - Он толкнул двустворчатую, на шарнирах, дверь, ведущую из мест общего пользования в рай для немногих, и мы оказались в просторном вестибюле с выложенным черными и белыми плитами полом. Пройдя через него до сверкавшей полировкой двери, мы вошли в захламленную до невероятия комнату с дубовыми панелями на стенах, где первым делом бросались в глаза неисчислимые изображения лошадей - все стены были увешаны картинами в тяжелых рамах с индивидуальной подсветкой, черно-белые фотографии в серебряных рамочках заполняли каждый квадратный дюйм свободной горизонтальной поверхности, лошадиные морды смотрели с книжных корешков. Конские головы украшали книгодержатели, сжимая в своих объятиях такие классические труды в кожаных обложках, как «Ирландские рысистые» и «Хэндли Кросс». На необъятном письменном столе серебряная лисица прижимала стопку бумаг. На витринах под стеклом красовалась коллекция серебряных и золотых монет, на продавленном кресле небрежно валялся арапник. Журнальная полка была битком набита экземплярами журналов «Конь и гончая» и «Сельская жизнь».

- Отцовское святилище, - пояснил Дарт, хотя никаких пояснений не требовалось. Он с беспечным видом прошел через всю комнату, обогнул письменный стол со стоявшим за ним большим креслом и остановился около панельной секции, про которую сказал, что это дверь в стенной шкаф, который родитель постоянно держит под замком, постоянно проверяя, хорошо ли он заперт.

- Планы ипподрома находятся там, - сказал Дарт. - Как насчет того, чтобы открыть его?

- Вашему батюшке это вряд ли понравится.

- Это уж как пить дать. Только не говорите, что это аморально и непорядочно. Вы же сами сказали, что можете.

- Ну, в данном случае речь идет о чем-то очень личном.