1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 3. Октябрь–декабрь

Разумеется, кое-какие факты от этой зловещей парочки Усикава все-таки утаил. Никогда не раскрывать все козыри – одно из важных правил его работы. Мелкие можно и засветить, ничего страшного. Но крупные должны оставаться в рукаве до конца игры. Ну и, конечно, всегда нужна подстраховка. Скажем, в виде кассеты с записью конфиденциальной беседы. Этим правилам Усикава неукоснительно следовал много лет, что давало ему солидную фору перед молодыми верзилами-охранниками.

Во-первых, он составил список всех клиентов спортклуба, с которыми Аомамэ проводила частный инструктаж. Их оказалось двенадцать. Заполучить подобную информацию при должных усилиях и «ноу-хау» оказалось несложно. Подноготную каждого из этой дюжины он проверил, насколько смог. Восемь женщин, четверо мужчин. Все – высокого положения в обществе, финансово обеспечены. Ни один не походит на потенциального заказчика чьего бы то ни было убийства. Одна, состоятельная дама лет за семьдесят, содержит приют для избиваемых жен. Выкупив старое двухэтажное зданьице на краю зажиточного квартала, она предоставляет кров женщинам, пострадавшим от бытового насилия.

Казалось бы, занятие достойное, подозрений не вызывает. Но что-то далекое, забытое на изнанке подсознания, то и дело стучало в мозг Усикавы и возвращало его к мыслям об этой старушенции. И каждый раз он задумывался – что же именно? В итоге, положившись на змеиный нюх и шестое чувство, он вроде нащупал, какому ключевому понятию обязан своим дежавю. Насилие. Старуха ведет против насилия некую осознанную войну и потому так организованно помогает его жертвам.

Не поленившись, Усикава даже специально съездил посмотреть на этот приют – деревянный домишко в жилом квартале на одном из холмов Адзабу. Совсем старенький, сохранивший очарование былых времен. Через решетку ворот можно было разглядеть цветочные клумбы у входа и ухоженные газоны в тени вечнозеленых дубов. Парадную дверь украшал разноцветный витраж. В Токио наших дней таких строений уже почти не осталось.

Несмотря на внешнюю безмятежность, охранялся приют очень тщательно. Высокую стену ограды венчали острые чугунные шипы. Металлические ворота крепко заперты. Немецкая овчарка на цепи яростно лаяла на всякого, кто приближался к дому. У входа работало несколько телекамер. Прохожих на дороге почти не появлялось, и долго маячить перед зданием было бы слишком неосторожно. Сам квартал очень тихий, вокруг пять или шесть иностранных посольств. Такой нелепый на вид персонаж, как Усикава, очень скоро вызвал бы у кого-нибудь подозрение.

И все-таки с мерами безопасности там явный перебор. Даже если учесть, что это убежище для пострадавших от побоев, настолько жесткий контроль все равно казался излишним. Хорошо бы разузнать о приюте все, что можно, решил Усикава, как бы крепко ни запирались эти ворота от внешнего мира. Или даже не так. Чем крепче они запираются, тем очевиднее: хорошо бы подобрать к ним какой-нибудь ключ. Нужно придумать, как это сделать. Даже если придется вывернуть мозги наизнанку.

Усикава вспомнил, как среагировал бритоголовый на его вопрос о LittlePeople. «Понятия не имею, о ком вы».

Слишком уж быстро этот Онда ответил. Не слыхал бы ни разу в жизни – обязательно выдержал бы паузу хоть на секунду, чтобы покопаться в памяти: «LittlePeople?.. Нет, не помню». И лишь потом бы ответил, как любой нормальный человек.

Иначе говоря, Онда слышал о LittlePeople. Знает ли, что это означает, – другой вопрос. Но сам термин для него не в диковинку, это уж точно.

Загасив дотлевшую сигарету, Усикава немного поразмышлял об этом и опять закурил. На риск заболеть раком легких он давно уже махнул рукой. Никотин необходим ему, чтобы сосредоточиться. Когда не знаешь, что с тобой случится через пару-тройку дней, к чему беспокоиться о болезнях, которые доконают тебя лет через десять-пятнадцать?

К середине третьей сигареты в голову пришла одна занятная мысль. А что, подумал Усикава. Чем черт не шутит?

Глава 2 АОМАМЭ Одиночка, но не одинока

Когда за окном темнеет, Аомамэ выходит на балкон, садится в пластиковое кресло и наблюдает за детской площадкой в маленьком парке через дорогу. Наблюдение это становится главным занятием каждого дня – и определяющим для всей дальнейшей жизни. Ясно ли, пасмурно, идет ли дождь – оно продолжается. Наступает октябрь, воздух с каждым днем все прохладнее. Зябкими вечерами Аомамэ одевается теплее, заворачивается в плед и пьет горячее какао. Последив за детской горкой примерно до половины одиннадцатого, она уходит с балкона, не спеша отогревается в горячей ванне и ложится спать.