2+2

Сразу после ужина приехал Гельмут и был нежно зацелован матерью Данилова. Они настолько гармонично смотрелись вместе, что я невольно улыбалась, искренне желая им только счастья.

Дальше мы смотрели юмористическое шоу по телевизору, играли в настольные игры, пили чай… и совершенно забыли о времени. Вспомнил о нем, разумеется, Никита.

— Пора ехать, малыш, — шепнул он мне на ухо. — Завтра тяжелый день.

Моих сил хватило лишь на сонный кивок в ответ.

— Как жаль, что вам вообще приходится уезжать от нас, — сокрушенно заметила его мама. — И вообще из Америки. Гельмуту придется провести здесь еще не меньше года, у него новый контракт… Да и я пока с лечением не закончила. Нам, скорее всего, придется обосноваться здесь более основательно.

— Если повезет, то в конце учебного года мы вернемся, — ухмыльнулся Никита. — Точнее, дело не в везении. Отработать придется по полной. Держите за нас кулаки. Люблю тебя, мам.

В конце столь прекрасного вечера, мы тепло расстались, и я впервые за все время проживания в чужой стране ощутила, что смогла бы здесь прижиться. Именно с этими людьми рядом. И центром моего комфорта был именно Данилов. Засыпала я теперь тоже исключительно рядом с ним, и было от этого так сладко, а в груде все щемило от нежности…

Потому неудивительно, что последнюю ночь перед сдачей заключительных проектов я почти не спала. Лежала рядом с Никитой, прижималась к его плечу, вдыхала его запах и изо всех сил гнала прочь сомнения. Только они не спешили уходить.

Я понимала, что может победить только Никита. Мистер Браун мог объявить только его в числе счастливчиков. И что тогда? Он сказал бы, что любит, и мы непременно увидимся снова… Через пару-тройку лет. Если я окажусь среди победителей, то, может, продлю нашу агонию на пару лет. Мы будем вместе учиться, видеться…

Но если победу одержат Вова с Ларисой, Ник может решить, что все из-за меня… Ведь это я впустила Вову в нашу квартиру и дала возможность украсть жесткий диск. Данилов из состоятельной семьи, его ничто не удержит рядом со мной дольше. Проект закончится, и наши отношения, скорее всего, тоже… Уйдет прочь романтика, жизнь в одной квартире, сон в одной кровати.

И такая тоска от этих мыслей проникала в душу, разъедая сердце наживую!

С рассветом я, кажется, задремала, но вскоре была разбужена поцелуем. На столик рядом Ник поставил чашку ароматнейшего кофе и пожелал доброго утра. Я через силу улыбнулась.

Чего ждать от этого дня, знал только Всевышний. А мне было до жути страшно от всевозможных вариантов в голове.

Глава 27

/Никита Данилов/

Ника нервничала, смотрела на меня загнанным зверем и тут же прятала глаза. Я не мог понять, что именно ее терзает. Проекты мы подготовили отличные, в языке она преуспела и стала говорить намного лучше.

Что касалось наших отношений, вообще все было настолько хорошо, что становилось страшно. Никогда раньше я не испытывал подобной близости с другим человеком. С девушкой. Она отдавалась мне на все сто, преданно глядя глаза в глаза, обнимая так, будто каждый раз последний. А я наслаждался каждым мгновением, проведенным рядом.

Защита проектов теперь казалась чем-то важным, но не настолько значимым, как, к примеру, Никино спокойствие. Мне грела душу ее улыбка, а когда она сама тянулась за поцелуем, хотелось кричать от счастья, потому что оно разрывало меня изнутри, пытаясь выплеснуться наружу. Пусть бы все были так счастливы, особенно мама со своим Гельмутом.

— Данилов, остановись. Я боюсь, — шепнула Ника, обрывая мои мысли. — В голове просто ураган, я все завалю.

— Ты не можешь завалить все. — Я сжал ее плечи, прижал к себе. — Малыш, ну не стоит это таких переживаний. Ты у меня умница, и все что нужно — расслабиться, показав себя во всей красе. Это твой звездный час, просто расскажи, над чем работала столько времени. А я буду рядом, что бы ни случилось. Сможешь?

— Да… Спасибо.

Мы идем дальше по коридору, и я вдруг думаю о том, что люблю ее. Но почему-то не спешу сказать об этом. Нужно ли сейчас засорять голову еще и этим? Нет, определенно не стоит. Но как хочется услышать, что Ника скажет в ответ! Не могу молчать. Повернувшись, хочу сказать эти три слова, хочу, чтоб она знала…

— Наконец, — мистер Браун выглядывает из своего кабинета. — Вот и вы. Первые двое уже здесь. Входите, начнем.

Ника бледнеет, крепче сжимает мою руку.

— Данилов… — шепчет одними губами.

— Ты поразишь всех, Громова, — говорю искренне, пропуская ее вперед.

И она поражает.

Стоит ей выйти к проектору и начать рассказывать о проделанной работе, как она преображается. Серьезная, красивая, уверенная в себе, Ника выглядит чудесно, внушая доверие и даже легкий трепет. Она легко отвечает на все вопросы, с легкостью разбивает конструктивную, на первый взгляд, критику… Моя девочка прекрасна.

Когда дело доходит до меня, я беру себя в руки и отрабатываю тему на полную. Знаю, о чем говорю, и, надеюсь, Браун это видит.

Лариса в ответах плавает, а Селиванов выступает на удивление хорошо, что раздражает.