2+2

Я сел за стол, придвинул к себе приборы и медленно попробовал стряпню соседки.

– М-м-м, – протянул я. – Весьма вкусно. Мясо сочное, а овощи…

Ника на мгновение зарделась под влиянием столь неприкрытой лести.

– Так ты меня прощаешь? – тихо спросила она.

Боже. Ну что за наивное создание? Неужели думала откупиться за оскорбленное самомнение курицей?

– Я подумаю, – нейтрально ответил ей, кивая на настенные часы. – Еда это прекрасно, но у нас еще две пары сегодня. И если не выйдем через десять минут, то стопроцентно опоздаем.

Глава 10

/Вероника/

В нужную аудиторию вошли буквально за минуту до начала занятий. Сели с Даниловым куда-то на галерке, хотя я предлагала поближе, но он за руку утянул на верхние ряды.

– Тут же ничего не слышно, – возмущалась я.

– Зато лучше всего видно, – он взглядом указал посмотреть на правый нижний ряд, и я заскрежетала зубами.

Лариса и Вова сидели вместе. Она рисовала нечто похожее на эскиз в большом альбоме, а мой парень уже записывал что-то в конспект. Причем не только свой, но и в Ларкин.

– Может, он и экзамены за нее сдаст? – сквозь зубы прошипела я.

– Вряд ли. Ей это не нужно. Диплом ей и так нарисуют, а вот перед батей отличиться хочется.

– Обидно, что некоторым путевку в жизнь дают деньги, – вздохнула я, и хотя ничего такого не имела в виду, Никита вновь нахмурился, будучи явно недовольным моим всезнанием.

Правда, ответить мне Данилов ничего не успел. В аудиторию вошел препод, и занятия понеслись.

Лишь спустя четыре часа, выжатая как лимон и с больной головой, я оказалась в кампусе на улице, рухнула на траву и жадно задышала, пытаясь насытиться кислородом.

– А ведь только первый день, – раздался над головой знакомый голос, и я обернулась.

Там стоял Вова и сочувствующе взирал на меня.

– Не думал, конечно, что тебе здесь будет так тяжело, – произнес он, садясь рядом, предварительно постелив вытащенный из рюкзака пакетик на траву. – Точнее, нам, Вероничка.

– Что “нам”? – не поняла я.

– Что будет так тяжело нам, – терпеливо пояснил Селиванов, поправляя очки. – Такое испытание для отношений. Кстати, ты выглядишь устало. Голова не болит? Если болит, то у меня есть таблетки.

– Не нужно, – растерянно выдавила я. – У меня есть свои. Так что там было про “нас”?

– Я волнуюсь. Да еще и этот твой сосед… – про Лару он промолчал, а вот про Никиту неожиданно вставил пару злобных: – Я тут записал тебе телефоны местных служб спасения. Вот, держи, – он достал из рюкзака листок и протянул мне. – Если вдруг это неандерталец решит тебя хоть пальцем тронуть, сразу звони по номерам.

Я несколько опешила, и листок оказался в моей руке.

– Спасибо, конечно, Вова. Но я ожидала от тебя чего-то другого.

С этими словами протянула бумажку обратно, тем более что номер 911 я и так прекрасно знала из кинофильмов.

Взгляд Вовы сделался озадаченным.

– Не понимаю, о чем ты. Я ведь стараюсь проявить о тебе заботу, Вероника…

Пришлось подняться на ноги и уже с высоты собственного роста ответить:

– Заботу нужно проявлять, находясь рядом. А не плавая в чужих бассейнах.

Слова сорвались с губ, и я на мгновение испугалась их, а уже после поняла, что вместе с ними упал и камень с души. Будто высказала, что боялась.

Стало неожиданно легче.

И даже то, что я развернулась и ушла от Вовы, не вызвало в душе резкого отторжения. Скорее, жгучее любопытство. А дойдет ли до моего парня, почему я так поступила? Попытается ли он что-то изменить? Или хотя бы остановить?

Я так и дошла до крыльца здания и уже там услышала насмешливый голос Данилова.

Он как раз стоял в своей излюбленной позе, опираясь спиной на стену и скрестив руки на груди.

– Браво, Никс, не знаю, что ты ему сказала, но его кислая рожа, смотрящая тебе вслед, бесценна.

Я тут же обернулась, чтобы понять, о чем вообще речь.

Вова все так же сидел на поляне, глядел на меня сквозь толстые стекла очков, и его глаза казались в этот момент еще более трогательными и беззащитными, чем всегда.

Тонкая игла совести кольнула в самое сердце. Может, зря я с ним так?

– Что ж, предлагаю закрепить шокотерапию для ботаника, – прозвучало над ухом. – Бьюсь об заклад, у него стекла треснут от ревности!

– Что ты имеешь в виду? – Я обернулась теперь уже лицом к Никите и столкнулась с его пристальным взглядом буквально в нескольких сантиметрах от меня.

А в следующий миг его наглые губы накрыли мои поцелуем, а дерзкий язык ворвался в рот, дразня пирсингом.

Время остановилось, а пульс зашкалил, ударяясь в висках.

Я настолько растерялась, что не сразу нашла в себе силы отстраниться. Просто замерла, будто вросла в землю, и никак не препятствовала действиям Данилова.

– Так не пойдет, – пожаловался он, сам отодвинувшись. – Никс, ты что? Я ведь для тебя стараюсь. Давай-ка больше жары, детка!

– Ты! – прошипела я, наконец опомнившись. – Ты!!!

Меня затрясло. И сразу вспомнился Вова, что наверняка был свидетелем сюрреалистичной картины под названием “Все хорошо, они целуются”.

Обернувшись так резко, что голова закружилась, увидела лишь поникшую спину и опущенную голову. Селиванов уходил, олицетворяя собой печаль пополам с тоской.