2+2

– Что ж, очень неплохо, – говорит в заключение мистер Браун. – Я бы сказал, что вы все – достойные кандидаты. И даже если не можете сработать умом, дорабатываете хитростью.

Руководитель нашей практики смотрит на всех поочередно с легким прищуром, словно бы говоря: я знаю все ваши тайны, ребятишки, меня не проведете.

И я понимаю, что девушка, про которую говорила Ника, все ему рассказала…

– Также я знаю, что двое из вас из весьма обеспеченных семей, – продолжил говорить Браун. – Дочь главного спонсора, сын ректора… А ведь был уговор на этот счет – никакого личного протектората. Как итог, мне жаль, но я приму на практику только одного кандидата. Наиболее, по моему мнению, достойного. Громову Веронику. Имею честь пригласить вас на учебу за наш счет. Спасибо за прекрасно отработанные задания.

В кабинете повисла тишина.

Я повернулся к Нике, чтобы ее поздравить, но она с бледным лицом смотрела куда-то вперед и выглядела так, будто ей сейчас объявили смертный приговор.

И в тот же момент в моей голове прозвенел опасный звоночек. Неужели она переживает, что победил не Селиванов?! Если так, то мое терпение грозило лопнуть, как мыльный пузырь! Нельзя же быть настолько наивной и жалостливой…

– Мисс Громова, поздравляю, – еще раз объявил Браун. – Мой университет будет рад видеть вас среди наших студентов.

– Но позвольте… – где-то со стороны вякнула Лариса.

Пришлось обернуться на нее. Она вскочила с места и теперь пыталась что-то доказывать.

– Вероника, конечно, прекрасная студентка, но Владимир… – в ее голосе появился трепет, я даже поморщился. И эта туда же! Откуда такое благоговение перед Селивановым? – Владимир куда более талантливый молодой человек и более способный.

Браун скрестил руки на груди, посмотрев на нее, затем на Селиванова и неожиданно на меня, а после сверкнул глазами так, что захотелось провалиться сквозь землю.

– Я наслышан о способностях некоторых молодых людей в этом кабинете, – пригвоздил профессор. – Поэтому сделал свои выводы и выбрал того из вас, кого посчитал достойным. Решение окончательное.

Лариса мучительно покраснела и села. Я же вновь перевел взгляд на Нику.

– Эй, ты чего? – подтолкнул я ее немного в бок. – Ты молодец. Заслужила!

Только сейчас она очнулась от моих слов и как-то вымученно улыбнулась, будто и не рада была победе.

И тогда я зло посмотрел на Селиванова. Тот сидел бледный, с подрагивающими губами. Но жалеть этого идиота хотелось меньше всего! Если бы не его выкрутасы, мы могли бы вести вполне честную борьбу. Да что уж теперь говорить?

– Спасибо, мистер Браун, – наконец произнесла Ника, возвращая мое внимание. – Но я не совсем поняла, что значит студенткой. В случае победы речь ведь шла лишь о практике в следующем году.

– Изначально да. Но я имел беседу с ректором вашего университета, и мы пришли к выводу, что по программе обмена опытом и студентами можем предоставить одному из вас бюджетное место.

– Ох! С-спасибо, – пробормотала Ника. – Но я ведь могу подумать? Да?

Теперь уже на лице Брауна мелькнуло недоумение. Да я и сам был в шоке. Что значит “подумать”? Она что, решила отказаться? Но ведь от таких шансов не отказываются.

– Конечно, подумайте. Силой вас никто не заставит учиться.

Ника смущенно потупила взгляд, а я едва сдерживал себя, чтобы прямо сейчас не развернуть ее личико к себе и, глядя в глаза, не спросить: “Что за фигня?”.

Собственно, это я и сделал, как только мы оказались за пределами кабинета профессора.

– Ну… понимаешь, – сбивчиво начала девушка. – Моя мама… Я не уверена, что она позволит. Мне нужно с ней посоветоваться. Ведь одно дело пара месяцев в другой стране, а другое – годы… А она там одна в России, я не могу пойти на такое. И, к тому же…

Беглый взгляд на меня, и снова она спрятала глаза. Да что с ней?!

Слушал и не верил.

Не верил в то, что такие бескорыстные и не эгоистичные до сих пор есть на свете.

Что там Ника вчера говорила о семье Вовчика? Тот бы не раздумывая кинул всю родню и унесся в Штаты в поисках лучшей доли, а Ника сомневалась. И если мама, оставшаяся одна, действительно единственная причина ее сомнений, то я начинал гордиться своей девочкой.

Мне хотелось высказать ей в этот момент все, что думаю о ситуации, но мысли прервал зычный мужской голос на русском.

– Орлы! Поздравляю вас. Горжусь тобой, Лариса!

– Но мы не выиграли, пап…

– Вы замечательно проявили себя! Все!

Обернувшись, я увидел отца Ларисы, которого до этого лицезрел только в универе еще в России. Айвазов-старший обнимал дочурку, после, прекратив поздравления, пожал руку довольному Селиванову, буквально светящемуся от гордости. А в довершение алмазный магнат обратил взор на нас с Никой.

– А вам отдельные поздравления. Браун уже рассказал мне все. Поздравляю, Вероника, это было достойно.

Ника опять залилась краской смущения и будто стушевалась под взглядом Михаила Леонтьевича.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Вероника, – подходя ближе, произнес он. – Если решила, что я злюсь, что победила не Лариса, то зря. Я не настолько верю в чудеса. За тебя же рад. Этот приз тебе нужнее.

– Благодарю, – отозвалась моя девушка.