2-я книга. Сенсетивы Галана

Медицинская машина, аж урчала от удовольствия, занимаясь своим любимым делом, исцеляя больных, раненых, калек и стариков от их недугов. Наверное, она думала в этот момент, что где-то рядом идёт тяжелый и упорный бой, раз ей подтаскивают такое число тяжелораненых. Дабы защитить своих пациентов от внезапного прорыва противника, она привела в действие систему постановки телепатических помех, имелась у неё и такая, выдвинула на полную длину телескопические штанги с генераторами силового поля и ощетинилась всеми шестью своими огневыми установками. Я подсел к консоли и перевёл три освободившихся кушетки в режим ожидания, а все занятые, кроме императорской, поставил на режим отдыха после завершения процедуры излечения, так как в течение ближайших пятнадцати минут с них должны были подняться восемь исцелённых галанцев.

Сделал я это только потому, что император должен был предстать перед своими подданным уже через семь минут и мне вовсе не улыбалось заниматься им в тот момент, когда арланары-медики будут в авральном порядке загружать в реаниматор какого-нибудь тяжелобольного или с криками: – "Быстрей, быстрей!" выталкивать прочь свежеисцеленного галанца или галанку, которым в этот момент более всего хотелось расцеловать всех, кто находился в зале и прижаться грудью к хромированному боку реаниматора, чтобы поблагодарить эту машину за все то, что она для них сделала.

Когда я подошел к императорской кушетке, принц Тефалд опять стоял возле неё со скорбным видом и мне пришлось поработать бульдозером, чтобы отодвинуть его хотя бы метров на пять. Игнес уже выстроил всех придворных и арланаров по ранжиру, полукругом, метрах в пятнадцати от реаниматора. В самом центре, прямо напротив кушетки, стояла Рунита, одетая точно так же, как и вчера, только сегодня она была уже посмелее и потому обнажила свои золочёные груди практически до самых сосочков. У неё в руках был хрупкий, полупрозрачный, словно бы хрустальный, цветок, знаменитая лунная орхидея, символ дома Роантидов. Рядом с ней, справа, стоял Айеран, одетый в затрапезный наряд современного фасона и на его голове красовался широкий зубастый обруч. Слева от моей жены были построены дамы двора, но блеск их бриллиантов даже близко не мог соперничать с её драгоценностями.

По правую руку от Айеран стоял с напряженным лицом юный принц Ларкид. Ему тоже, явно, хотелось быть возле самой кушетки, но Игнес, стоявший правее него, положил ему на плечо свою громадную ручищу. За министром двора стояли все остальные мужики. Пока я смотрел на построение, принц Тефалд снова как-то умудрился просочиться мимо меня к реаниматору. Мне это надоело и я сказал ему:

– Теффи, черт побери, ты начинаешь действовать мне на нервы. Отойди назад на пять шагов, если не хочешь вообще оказать в долине. Ты будешь мне только мешать, через три минуты здесь будет опасная зона.

Принц посмотрел на меня красными от усталости глазами, он, явно, так и не воспользовался медицинской аптечкой, и спросил меня с сильной тревогой в голосе?

– Верди, как ты думаешь, с отцом все будет хорошо? Хотя я, наверное, кажусь тебе идиотом, но я очень волнуюсь. Твоя медицинская машина, оказывается, способна творить настоящие чудеса. Сегодня ночью в неё положили молодого парня, который, который недавно умер от страшных ожогов, а спустя четыре часа он встал и сразу же заговорил. Верди, умом я знаю, что с отцом всё будет хорошо, но мне всё равно очень страшно, а вдруг твоя медицинская машина даст какой-либо сбой? Я всё это время не сомкнул глаз. Мне честное слово не нужен трон, Верди, я тотчас отдал бы всё, лишь бы отец выздоровел.

Похлопав его по плечу, я сказал с укоризной:

– Теффи, старина, эта машина никогда не даёт никаких сбоев. Понимаешь? Ни-ког-да. Ей скоро стукнет двадцать пять тысяч лет и она поставила на ноги людей раз в пять больше, чем их живёт на всём Галане, и за это время не было ни одного случая, чтобы она кому-либо подписала смертный приговор. Лично мне она возвращала жизнь раз двадцать, не менее, а уж о том, сколько раз она штопала мою изодранную в клочья тушку, я вообще даже и не вспоминаю. А теперь сдай назад, позволь мне самому обслужить твоего папашу.