2. Идеальное Дело

— Да! — зачем-то брякнул я, и застыл с глупым видом. Логики в высказывании гоблинки я не углядел, но это не означает, что ее (логики) там не было. И еще я почему-то подумал, что про седло Хельне рассказала именно Лия.

— Ну не знаю… — еще раз неуверенно протянула Хельна, потом еще раз все быстро просчитала в уме и решилась: — А, ладно, рискнем! Давай быстрее на арену!

Потом все замелькало у меня перед глазами. Вот я мгновенно скинул с себя доспехи, оставшись в сапогах, холщевых штанах и легкой рубашке. Следующая картинка — мы с Рыжиком уже бежим к выходу, чернеющему рядом с ложей, вслед за каким-то шустрым гоблином (по пути я надеваю красную командную накидку и вожусь с подвязками и застежками). Затем головокружительный бег по каким-то темным коридорам (скорее всего — служебным) вслед за тем же гоблином. И вот гоблин останавливается и указывает рукой на ворота. Я забегаю в них и оказываюсь прямо на арене амфитеатра.

Сначала я окинул взглядом дорогу, как при переходе трассы — попадать под вражескую колесницу мне не хотелось. Не обнаружив опасности, я побежал по кругу у внешней стены против движения, чтобы внезапно не ощутить за спиной дыхание чужого раптора. Рыжик несся следом. Подбежав к одиноко стоящему экипажу с красным флажком (травмированного возницу уже к этому времени унесли), я подобрал кнут и начал аккуратно подходить к динозавру. Коготок стоял и бездельничал. Увидев меня, он наклонил голову и повернулся ко мне левым глазом. Я его не впечатлил — повернув ко мне голову другой стороной, он окинул меня правым глазом с вертикальным зрачком, мигнул и отвернулся.

«Он тебя не воспринимает как своего наездника», — просветил меня Кот.

«Почему? На накидку не реагирует?» — поинтересовался я.

«Реагирует, но считает чем-то вроде обслуги. Не уважает», — вынес вердикт рыжий рапторный психоаналитик.

— Не уважаешь, говоришь… — стоя напротив раптора грозно прошипел я прямо в его морду. Коготок зашипел в ответ и издал душераздирающий визг, сделав шаг ко мне.

— Ну, ты сам напросился, — честно предупредил я глупую скотину. Раптор не внял предупреждению и замахнулся на меня скованными передними лапами в кожаных варежках. Надо сказать — это только издали передние лапы у него выглядели недоразвитыми. В упор они больше напоминали могучие ручищи светлокожих варваров.

Сэнсэй Андрей в свое время, когда ставил мне удар, заставлял бить в кожаную накладку на стене, соединенную с датчиками давления. Поначалу было жутко больно лупить по твердой поверхности, потом я набил кулаки, и мучения отступили. С годами костяшки пальцев вернулись в нормальное состояние (спасибо медицинскому регенерационному креслу), но бить в твердую поверхность я не разучился (кстати, мой поставленный удар весит почти тонну). Сам Андрей при мне ударил по этой конструкции всего один раз (после двух лет уговоров), благополучно сломал прибор — и я от него отстал.

Резко переступив ногами, я довернул тазобедренный сустав, поймал волну и, раскрутив поворот плеч вокруг оси позвоночника, послал кинетическую энергию тела в правую руку и выстрелил ей в наглую морду с вертикальным зрачком — кулак с резким треском впечатался в лоб раптора. Если выражаться попроще — как дал промеж глаз!

Древнейшая методика уговоров подействовала. Коготок обиженно взвизгнул и присел на опорных лапах. Потом выпрямился и начал потряхивать головой, приходя в себя.

«Как теперь?» — поинтересовался я у Кота.

«Теперь нормально все. Уважает», — поставил психологический диагноз Рыжик.

«Отлично. Я пока с управлением освоюсь. Ты насчет его настроения предупреждай и следи, чтобы ко мне сзади не подобрались», — проинструктировал я Кота, получил мыслеобраз Рыжика, охраняющего зеленого котенка на повозке, обошел Коготка и запрыгнул в колесницу.

«Хлестнуть надо, иначе не повезет», — дал мне наставление Рыжик и на всякий случай отбежал в сторонку.

Стоять на шаткой повозке было непросто. Благо я в детстве любил гонять по улицам Москвы на гравскейтборде, так что ничего особо нового не увидел. И еще — с тех беззаботных детских лет я многое узнал про баланс и равновесие, благодаря все тому же сэнсэю.

Размахнувшись, я стегнул хлыстом по спине Коготка, и он рванул с места. У этого средневекового болида оказался очень приемистый рапторный двигатель. Даже чересчур приемистый — повозка ушла у меня из-под ног, и я примитивно навернулся с колесницы назад (ладно хоть поводья не упустил). Трибуны задрожали от хохота, что прибавило мне злости.

«Убью гада», — подумал я о Коготке, вскочив на ноги. Раптор стоял и косил на меня недоуменным взглядом.

«Сам виноват», — осадил меня Рыжик, не удержался и передал мыслеобраз зеленого котенка с кнутом в руке, брякнувшегося с повозки.