2 раза за 25 суток

– Да ну вас! Тоже мне! Не хочу дальше слушать, если эта бестолочь нашего русского парня бросит! Опять найдет себе какого-нибудь иностранца. Хватит! Где там автору ентому написать?! Пусть про наших, русских парней сочиняет, нечего! Обещалась ведь!

– Люба-а, – поморщившись, возразила Олеговна, – ты ж даже не дослушала. Настенька, не смотри ты на старую, читай дальше! Добрынюшка точно сейчас появится.

Послушная Настенька перевела взгляд с одной бабы на другую и, сообразив, что мнение большинства страшнее, чем гнев одной только бабы Любы, решительно продолжила рассказ.»

Ммм… Что-то пошло не так на этом вечере. Как бы вам так сказать… Сейчас я пьяная в хлам еду в невообразимо дорогом автомобиле, а за рулем, да простят меня вот просто все сейчас, Алексей Березкин! Мимо проносятся огни ночного города…

Романтика.

Прикрыла глаза, нельзя мне столько пить! Вот, что меня дернуло? Ольга заехала, как и обещала. Я, вся такая красивая, спустилась к ней и мы на черном бумере помчались в бар. Там нас ждали ее друзья – приличные с виду люди. Мы выпили шампанского, что-то ели. А потом… Потом Ольга вспомнила про свой развод, про мужа козла, и понеслась… Ну, ой. Простите. Не могла я бросить свою любимую тетю. Короче, поиски женихов быстро скатились до поминок о прошлой жизни. И, в какой-то момент. Не знаю. Возможно, это так на меня подействовали несколько часов Ольгиных душевных излияний. Я решила позвонить Добрыне. Вы же понимаете. С кем не бывает. Только не было у меня его номера телефона. В сумочке отыскалась только визитная карточка Алексея. Которую я прихватила на работе. В общем, позвонила я ему.

– Анфиса? Очень рад вас слышать! Надеюсь, вы решили со мной поужинать?

А дальше… Я просила его дать мне телефон Добрыни. Но Алексей не согласился, а наоборот, потребовал сказать, где я нахожусь. Ох, язык мой – враг мой. Вот. Мы только что отвезли Ольгу домой. И даже сквозь хмельную пелену, застилающую сейчас мои бесстыжие глаза, вижу, как плотоядно этот неземной красавец косится на меня.

Вот же дура…

Я отвернулась к окну. Что же делать? Ситуация прямо, как в анекдоте. И почему мы, девчонки, такие падкие до страданий? Вот, Оля. Ну, развелась. Понятно, стандартная ситуация. Но ребенок уже взрослый, с мужем уже очень давно жили в соседних комнатах и даже праздники справляли по-отдельности. Решились и разъехались. И что страдать? К чему они, эти переживания? Результат – сама еще всю ночь проревет, а потом похмелье. И я… В капкане. Да, не железная. Думаете, раз я замужем не была, у меня на сердце пусто? Думаете, мне не о чем вспомнить и пожалеть? И собралась же мужа искать. Все уже решила для себя, не смотреть на недостатки. Выбрать спокойного, домашнего, и хрен с ней, с красотой неземной и деньгами, проживем как-нибудь, главное, чтобы вместе. К чертям этот нездоровый феминизм. А на вечеринке были достойные кадры! И мы, как две старые клячи, вместо хлопанья глазками, уединились, и давай горе заливать!

Ох уж эта мне женская доля.

По мере приближения к дому, хмель оставлял мою буйную и весьма всклокоченную голову. Я уже замучилась поправлять короткую юбку, которая постоянно задиралась, отвлекая моего симпатичного водителя от дороги. Надеюсь, он проявит себя достойно и не начнет приставать? Скоро машина притормозила у знакомого подъезда, и Алексей заглушил мотор. Сердце ухнуло в пятки – он не собирается просто попрощаться!

– Анфиса, как вы себя чувствуете? – его бархатный голос сладкой подлизой проник в мой мозг. – Я провожу вас до квартиры.

– Нет, спасибо большое вам, Алексей. Дальше я сама, – ответила, даже не повернув голову в его сторону. Знаю, чем такие прощания в ночной тишине заканчиваются.

– Я все же настаиваю. Вы самостоятельная девушка, но такую красоту просто страшно выпускать одну на улицу, к тому же в столь небезопасный час.

Да, он положительно не Добрыня. Тот открытый и прямолинейный. Что чувствует, то и говорит. А этот же… Хитрый лис. Все в нем «слишком». Слишком красиво, слишком дорого и необычно, слишком правильно. Такие в политиках хорошо приживаются, потому, что врать умеют, не моргнув глазом.

– Анфиса, – я почувствовала прикосновение горячей руки к своему обнаженному плечу – куртка сползла под ремнем безопасности, – посмотри на меня…

О, мне потребовались все силы, чтобы собрать остатки своего отдаленно трезвого организма в железный кулак и заставить нажать на дверную ручку:

– Простите, мне… мне плохо!