2 раза за 25 суток

Закинув очередную очищенную картофелину в бесконечное ведро, почувствовала, что хандра, желание кого-то убить, а потом повеситься, начали отступать. Картошка-терапия от Аделаиды Прохоровны – лучшее средство от любых бед. Поняв, что я либо таки сбегу убивать Туркина сковородой, либо упаду с инсультом во цвете лет, мудрая бабушка быстренько направила меня на кухню и вручила самый большой нож, который, видимо, только смогла отыскать. Он еще и тупой оказался. И приказала начистить целый мешок картошки, которому конца нет. Я попробовала протестовать, что, мол, надо бежать, спасать всех, кто-то же должен что-то делать. Но вы бы видели эту бабушку-одуванчик, когда она реально прикрикнет. Неудивительно, что все у нее на цыпочках ходят. А потом еще и охрану ко мне приставила. Сказала, что пока все не сделаю, с кухни меня выпускать только в туалет и то, исключительно под конвоем. Я, честно, пробовала умолять, просить, плакать, жалобно смотреть в глаза – ноль. Результата ноль. Не бабка, а кремень, впервые встречаю такую.

В очередной раз горько вздохнула и закинула следующую картофелину в ведро. Твое же коромысло! С одной стороны, она права. Если сейчас сбегу – бед натворю кучу. Это же я. Как иначе? С другой, хоть и успокоилась значительно, все равно мочи нет сидеть и бездействовать, пока Олечка неизвестно где, и Добрыня… Пропал!

Этот Илья, как там его, Муравейников. Тьфу, Муравьев! Не важно, в общем. Обещал, что сделает все, что может и так далее и тому подобное. Килькой ляжет, если что, чтобы спасти обоих. Но, ребята, не верю я ему! Сердце не на месте. И все тут.

За это время чего только не передумала. В голову лезет все, кроме дельных мыслей. Забросив еще пару картофелин в уже ненавистное ведро, украдкой посмотрела на своего стража. Мужчина, можно так сказать, в полном соку, в форме, крепкого такого телосложения, как и положено человеку служивому, успел пристроиться на высоком стуле и, в позе «я за тобой слежу», тихонечко задремал. Реагировал только на звук попадания картофеля в воду. Одни глаз резко и испуганно приоткрывался, а потом медленно возвращался в положение «сплю я, сплю».

Ч-черт, даже Алексею не позвонить. Илья, понятно, никогда и не расскажет, где конкретно пропал Добрыня, а я без связей в мире правоохранительных органов, что могу сделать в одиночку? Охохонюшки, что же делать?

– Пс, – мой слух уловил некоторые непонятные звуки со стороны входа в кухню, и я резко подняла голову.

Он появился, словно ангел, прорвавшийся сквозь тьму, чтобы протянуть мне руку помощи! Да, в этой сказочной обстановке и я сама скоро сочинять начну. Ангелом оказался Алексей, которому неизвестно как удалось прорваться через плотное кольцо охраны и при этом не потревожить хозяйку дома – Аделаиду, которая сегодня была страшнее целого отряда солдат.

Повинуясь знакам моего спасителя следовать за ним, воткнула нож в гору нечищеного картофеля и тихонечко поднялась со стула, а затем практически просочилась мимо дремавшего стража. Когда, наконец, достигла коридора, Алеша схватил меня за руку и повел за собой. Как оказалось, в этом доме было несколько черных выходов, о которых знал мой сопровождающий, но не догадывалась охрана. И одним из таких ходов был небольшой подземный тоннель, который выводил уже на некоторое отдаление от дома, туда, где нас уже никто не смог бы заметить. На воле нас ждал автомобиль Алеши – красная спортивная иномарка.

– Садись, – скомандовал мой спутник, открывая мне дверцу.

Я подчинилась. В тот момент меня как-то не посетили мысли, что я сделала что-то неправильное. Или, что мой поступок мог принести какие-то неприятности. Я же сбегала спасать ребенка и своего любимого! Мне и в голову не могло прийти, что у Алексея Петровича могли быть другие планы.

***

Послеобеденная сиеста в тихой русской деревушке под срамным названием «Волохуевка», в заповедном захолустье Рублевского региона, была вопиюще нарушена. По главной улице неслась баба Люся, внушительной красоты женщина при этом подняла в воздух волну из пестрых листьев. С какой-то стороны данное зрелище можно было бы даже назвать романтичным. Если посмотреть, словно в замедленной съемке – это такая потрясающая рыже-красная волна, накрывшая улицу, заборы, дома, дедов на крыльце у Иваныча, которые буквально секунду назад с любовью и аппетитом разлили по стопарикам послеобеденный аперитив в лице медовухи.

– Е-е-еду-у-ут!!! – пронзительный вопль Люси, как военная сирена, поднял всю деревушку на уши.