2 Разбойник с большой дороги(СИ)

-Ну на нее они косо смотрят с тех пор, как погиб Иглунд, а она никого из них не выбрала себе ни в мужья, ни в регенты, - фыркнул Дун пренебрежительно, отставил чашку и скомандовал, - повернись! Ну, вот теперь значительно лучше. Можешь одеваться. Вечером возьмем у Года зелье, я сам тебя намажу.

-Ну вот в кого ты такой упрямый?! Не возьму я вас.

-Упрямый я в деда, как и ты. А возьмет нас Год, мы уже договорились, парни вещи собирают. Хотя он сказал, ничего не нужно...

-Там действительно всё есть...

Дирард окинул взглядом каменные стены, чисто вымытые, но не завешенные даже шкурами и огорченно стиснул зубы. Нужно бы сходить на ярмарку, купить ковров, мебели, занавеси... но некогда. А денег Дун не берет, говорит, для них иметь свой дом и так огромное счастье. Когда Годренсу удалось отыскать родню Дирарда, оборотни жили в небольшой охотничьей хижине на самом севере Анхары, и держали все ценные вещи и младших детей в лесном шалаше. Избушка была занята ими самовольно и каждый день мог появиться законный хозяин.

Рад подавил расстроенный вздох, припомнив, как перепугались оборотни в тот летний день, девять лет назад, когда на полянку перед хижиной вышли из портала двое хорошо одетых мужчин. Причем один был в серой мантии маглора. Годренс очень ценил подарок учителя и надевал только в тех случаях, когда опасался, что договориться миром не удастся.

Женщины мгновенно окутались седой дымкой коконов, похватали малышей, которые жили с нами в избушке и самый ценный скарб и метнулись в чашу. Больше всего Рада потрясли в тот раз именно эти малыши, грудные, ползунки, больные... ни один из них даже не пискнул, не то чтобы зареветь.

Все мужчины, кто постарше и сильнее, встали в этот момент перед избушкой с самым покаянным видом, давая возможность уйти через окно в задней стене всем остальным, сами потом признались. А сами готовили кошельки, гадая в какую сумму обойдется им самоуправство. Герцог Эфройский, почти единолично правивший тогда Ардагом, был очень суров ко всем нарушителям закона.

И очень удивились, прямо-таки поразились, когда Годренс очень вежливо осведомился, где можно найти Сенарга, сына Ирхина.

-А откуда вы его знаете? - Еще не успел прозвучать осторожный встречный вопрос, как дверь избушки распахнулась и на пороге, опираясь на рогатину, появился согнутый годами и невзгодами седой старик.

Внимательно рассмотрел незваных гостей удивительно ясными желтоватыми глазами и неожиданно затрясся, как будто увидел нечто невероятное. Протянул руки, прохрипел непонятное слово и вдруг, уронив свою палку, упал с крыльца навстречу незнакомцам.

Дирард невольно шагнул в ту сторону, помочь подняться, но оборотни и сами уже подхватили старика, усадили на широкий пенек. А он все мычал нечто нечленораздельное, рвался к Раду, и по его морщинистому лицу светлыми каплями катились редкие слезинки.

В горле Рада встал тугой комок, он и сам не смог бы сказать в тот миг ничего вразумительного. Только ощущал, как постепенно тает в душе намертво смерзшаяся глыба старых обид и злых подозрений, а на её месте прорастает робкая, как первая весенняя травинка, надежда. И вместе с нею просыпается печальное понимание, вовсе он не предал его мать, тот дерзкий и ловкий оборотень, сумевший перебраться через восточные горы и пройти в Тальзию мимо бдительной охраны Салмейт. Их род тогда уже искал место, куда можно было бы уйти от бед и напастей родного Ардага.

-Так он не вернулся? - тихо спросил Годренс у рыжеватого богатыря, пытавшегося напоить старца каким-то зельем.

-Нет, - выбралась из-за мужских спин немолодая женщина в мужских штанах и длинной, до колен рубахе.

Подошла к Раду, внимательно изучила его лицо, кривя губы и смешно, по-кошачьи морща нос. Кому-то другому юный граф вряд ли спустил бы подобное фамильярное отношение, но возражать против действий этой оборотницы почему-то не хотелось. Не было в ней ни грана хитрости или подозрительности, наоборот. Небольшие черные глазки смотрели так доброжелательно и открыто, что становилось как-то тревожно за эту чересчур доверчивую женщину, нелегко живется таким и среди прижимистых, подозрительных селян, и среди бдительного и пройдошливого городского люда.

-Это он, - уверенно объявила женщина, обернувшись к сородичам, и вдруг, подняв руку, закричала, - Луся! Возвращайтесь! Молодой вожак приехал! Дед? - это она уже смотрела на плачущего старца, - ну что же ты так расстраиваешься? Мы ведь его уже сто раз оплакали... Сенарга нашего... соколика ясного. И даже не подозревали, что он успел где-то сыночка родить... нам на счастье. Или ты не рад?

-Ы! - гневно блеснул глазами старик.

Женщина тотчас ринулась к нему, шлепнулась перед вожаком на колени, обняла босые старческие ноги, виновато потерлась щекой об острую коленку.

-Не обижайся на меня, отец, и сам знаешь... нам сейчас вовсе не плакать нужно... услыхала хозяйка Эмаельгейл наши молитвы, послала спасение. Молод он и умен... и зла в нем нет. Была боль... но теперь проходит. Так каково твое решение?