2. Субъективная диалектика.

Марксистско-ленинская философия представляет собой такое единое синтетическое целое, все стороны которого — диалектика, логика и теория познания — глубоко проникают друг в друга и более или менее жестко могут быть разграничены только в абстракции, рассекающей эту органическую связь. И диалектика, и логика, и теория познания являются не только описательными (объясняющими), но и предписательными разделами марксистской философии, содержащими в своих выводах законы и рекомендации (требования) относительно того, как должно строиться и осуществляться познание, чтобы быть максимально эффективным. Строго говоря, марксистско-ленинская методология и есть реализация единства логики, диалектики и теории познания. Логика (с большой буквы) для Гегеля была методом познания и методологией. В связи с этим вполне понятны известные слова В.И.Ленина: «Если Marx не оставил «Логики» (с большой буквы), то он оставил логику «Капитала», и это следовало бы сугубо использовать по данному вопросу. В „Капитале" применена к одной науке логика, диалектика и теория познания [не надо 3-х слов: это одно и то же] материализма, взявшего все ценное у Гегеля и двинувшего сие ценное вперед»^[43]. Развивать марксистско-ленинскую методологию означает прежде всего развивать и диалектику, и логику, и теорию познания в их единстве.

Здесь, однако, необходимо сделать еще одно замечание. Методология есть учение о методе не только познания, но (что особенно важно для диалектического и исторического материализма) и социальной практики. В.И.Ленин специально обращал внимание на единство теории и практики, а также на внутреннюю диалектическую природу такого единства. В области теории, писал он, познание как отображение общего, существующего лишь через единичное, находимое им в объективном мире, лишено определенности единичного, «противостоит объективному миру, из коего оно почерпает определенное содержание и наполнение»^[44]. В то же время в области практики оно противостоит конкретной действительности, поскольку «мир не удовлетворяет человека, и человек своим действием решает изменить его»^[45]. Практика в отличие от познания обладает достоинством всеобщности, «непосредственной действительности», и поэтому «практика выше (теоретического) познания»^[46]. Одновременно она есть и продолжение познания, его высшая ступень. «Деятельность человека, составившего себе объективную картину мира, изменяет внешнюю действительность, уничтожает ее определенность», снимая с нее "черты кажимости, внешности и ничтожности», и придает ей новую, измененную, преобразованную определенность, соответствующую целям человека, соединяющим в себе знание и внешнего мира, и средств его преобразования^[47]. Та же мысль заключена и в другом высказывании В.И.Ленина: «Теоретическое познание должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении an und fьr sich (в себе и для себя. — Ред.). Но человеческое понятие эту объективную истину познания „окончательно" ухватывает, уловляет, овладевает ею лишь когда понятие становится „для себя бытием" в смысле практики»^[48].

Отсюда следует, что методология не может отгораживаться от практики, быть только логикой познания, иначе философия не смогла бы выполнять свою методологическую функцию. «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»^[49]. Изменение человеком мира, поскольку оно целенаправленно, неотделимо от метода этого изменения и, значит, входит в предмет методологии. Марксистско-ленинская методология охватывает и познание, и практику, взятые в их единстве и взаимосвязи, различаемые лишь как относительно самостоятельные стороны единого процесса. В то же время эта их относительная самостоятельность и одновременно взаимосвязь и взаимопроникновение предполагают раскрытие диалектики взаимопереходов познания и практики как сменяющихся этапов, взаимообусловливающих друг друга в этом процессе.

Требует своего уточнения и понятие метода в том смысле, в каком мы говорим о нем как о предмете методологии («метод познания», «единство метода», «единственный метод» и т. п.).

В силу неисчерпаемости объективной реальности, необратимости ее изменения и развития нет и не может быть абсолютного метода, это доказал еще К.Маркс в «Нищете философии». Любой конкретный метод — это не только идеальный «инструмент» познания и (или) преобразования действительности, но и специфическая форма знания о том, как в определенных условиях действовать в целях познания и преобразования.