20 000 лье под водой

– Да, теперь мне понятна жизнь этого человека! – заметил я. – Он проник в иной мир, и этот мир раскрыл перед ним свои самые сокровенные тайны!

– Но где же рыбы? – вопросил канадец. – Я не вижу рыб!

– А на что они вам, милейший Нед? – отозвался Консель. – Ведь в рыбах вы ничего не смыслите.

– Я? Да ведь я рыбак! – вскипел Нед Ленд.

– А я уверен, что вы не отличите костистую от хрящевой, не говоря уже о мягкоперых или бесперых!

И между приятелями вспыхнул спор: оба знали толк в рыбах, но каждый со своей стороны. Консель, покончив с перечислением типов, семейств и классов, которые гарпунер оценивал исключительно с гастрономической точки зрения, наставительно заметил:

– И заметьте, Нед, что помимо этого все семейства подразделяются на роды, виды и разновидности.

– Да уж, почтенный Консель! – бросил Нед Ленд, взглянув в окно. – А вот, наконец, и разновидности!

– Бог ты мой! – вскричал Консель. – Право, можно подумать, что перед нами аквариум!

– Ну нет! – возразил я. – Аквариум – та же клетка, а эти рыбы свободны, как птицы в воздухе.

Множество китайских баллистов со сплющенным телом, зернистой кожей и шипом на спинном плавнике резвилось вокруг «Наутилуса». Между баллистами порой проплывали скаты, словно полотнища, развевающиеся на ветру, и среди них я заметил японского ската с желтоватой спиной и тремя шипами над глазом – вид исключительно редкий.

В течение двух часов подводное воинство эскортировало «Наутилус». За хрустальным окном шествовали стаями зеленые губаны, барабульки, японские макрели, ослепительные лазуревики, спариды, трубкороты, мурены и множество иных обитателей океанских вод. Восхищению нашему не было предела.

Внезапно в салоне снова вспыхнули светильники, и волшебное видение исчезло за металлическими створками. Нед Ленд и Консель отправились в свою каюту, а я остался ждать капитана. Однако он не появлялся, несмотря на то что хронометр показывал пять часов, и тогда я тоже покинул салон.

В моей каюте уже был сервирован обед – черепаховый суп, жаркое из барвены и филе рыбы из семейства окуневых, более вкусное и нежное, чем лосось.

Вечер я провел за чтением и сделал несколько записей. Почувствовав, что меня клонит ко сну, я устроился на своем ложе, набитом морской травой зостерой, и крепко уснул, тогда как «Наутилус» по-прежнему скользил по течению «Черной реки».

15 Письменное приглашение

Девятого ноября я проснулся после глубокого десятичасового сна. Консель, по обыкновению, явился узнать, не требуется ли мне чего-нибудь. Канадец еще и не думал вставать, словно, кроме сна, у него не было других занятий.

Я облачился в свои одеяния, происхождение ткани которых до сих пор вызывало у Конселя недоумение. Пришлось объяснить ему, что ткань эта вырабатывается из биссуса – шелковистых прочных нитей, с помощью которых прикрепляется к скалам моллюск пинна, обитающий в Средиземном море. В старину из биссуса выделывали не только ткани, но и чулки и перчатки, чрезвычайно мягкие и теплые.

Одевшись, я вошел в салон. Там было пусто. Столь долгое отсутствие капитана начинало меня тревожить. Я занялся изучением коллекций, хранившихся в витринах, но и с наступлением вечера капитан Немо не появился, а стальные створки на окнах салона так и не открылись.

«Наутилус» по-прежнему держал курс на восток-северо-восток и шел на глубине пятидесяти метров со скоростью двенадцать миль в час.

Следующий день прошел так же, как и предыдущий, – в обществе Неда Ленда и Конселя. Не появлялся ни один человек из команды «Наутилуса», а сам капитан отсутствовал. Может быть, этот странный человек болен или изменил свои намерения по отношению к нам?

Хотя жаловаться нам было не на что: мы пользовались относительной свободой, нас отлично кормили и ни в чем не ограничивали.

С этого дня я стал вести регулярные записи всех текущих событий, поэтому могу восстановить все наши приключения с величайшей точностью.

В течение пяти следующих дней «Наутилус» дважды поднимался на поверхность, чтобы проветрить помещения судна и возобновить запасы воздуха в резервуарах. Я имел возможность прогуляться по палубе, но капитана Немо там не было – его заменял помощник, тот самый человек, которого мы видели при первой встрече с капитаном. Он не обмолвился ни словом, лишь пристально осматривал горизонт в мощную подзорную трубу.

Я решил, что больше уже не увижу таинственного создателя «Наутилуса», но 16 ноября, войдя вместе с Недом и Конселем в свою каюту, я обнаружил на столе адресованную мне записку. Написана она была по-французски, но готической скорописью, как писали в прошлом в Германии.