20 000 лет подо льдом(Забытая палеонтологическая фантастика. Т. XXIII)

Целые тысячи альбатросов, пингвинов и других птиц шныряли по палубе, сидели на бруствере, выглядывали из окон и качались в такелаже.

Очевидно, на корабле воцарилось целое птичье племя.

Но как попал Тегетгоф на материк?

Взрыв вулкана и воспламенение находившегося подо льдом несметного количества петролеума дали части плавучего материка, помещающегося на ледяном фундаменте, такой толчок, что он нырнул и протискался уже под нижний слой льда. При этом ветер и течение моря понесли эту часть острова к северу.

«Тегетгоф» только одной половиной стоял на материке, а другой — на воде, образовавшейся от таяния льда и представлявшей собой целый уже залив.

И залив этот весь был покрыт птицами.

Вступив на палубу корабля, я стал на колени и поцеловал его, точно это была родная земля. Потом я обнял дымовые трубы и мачты, как будто они были дорогие мне живые существа.

Кроме птиц, никого не было на корабле. Они уже успели свить себе гнезда и снести множество яиц. Особенно обрадовался я яйцам диких гусей и набрал их целую сотню.

Намереваясь перевести на «Тегетгоф» свою жену с ее прапрадедом, я устроил все для их приема.

Потом я нагрузил маленькие сани несколькими шубами, оставленными моими бывшими спутниками, и набрал еще материала на костюмы жене.

Что это был за роскошный материал! В капитанской каюте нашлись флаги всех государств, — их-то я и решил взять жене на платье. Из флага соединенной монархии Австро-Венгрии выйдет прелестная юбка. Из испанского флага, составленного из пятнадцати цветов и украшенного множеством больших и малых орлов и львов в разных положениях, можно сделать тунику. Британский флаг послужит на кофту, а датский — на башлык. Такого великолепного туалета еще никогда не бывало ни у одной женщины, и Нагама, наверное, очень обрадуется ему.

Когда я собрался в обратный путь, на «Тегетгофе» вдруг все затрещало, запищало и завизжало. Это была своего рода жалобная речь, из которой я ясно понял, что кораблю предстоит в самом скором времени грустный конец.

Под ним должен подломиться лед, на котором он держится одной стороной; тогда он соскользнет в воду и будет засыпан обломками льда.

Но это было бы крайне нежелательно.

Я стал придумывать, как бы предотвратить катастрофу.

Задняя часть корабля была высоко приподнята, нос же его сидел глубоко во льду. Следовало разом освободить его и целиком спустить на воду, не дожидаясь, пока лед сам обломится под ним.

Это было нетрудно сделать. Я намеревался взорвать ледяную баррикаду в несколько метров толщины, для чего послужила мне торпеда с электрическими приспособлениями.

Ожидая, что корабль от сильного толчка погрузится сначала глубоко в море, я привязал себя перед рулем к скамейке.

Бэби поняла, что опять предстоит опасность, и с визгом поспешила забраться на марс.

Через минуту «Тегетгоф» опять должен был выплыть на поверхность. Воду, которой зальет его, можно будет выкачать насосами. Не будь меня у руля, корабль унесло бы далеко от материка, но я надеялся воспрепятствовать этому, давая ему нужное направление.

Но я сам мог погибнуть при этом новом отважном предприятии.

Оглушительный удар потряс весь корабль. На палубу его с треском взлетели громадные глыбы и осколки льда. Волны зашумели и забурлили, поднявшись стеною с обеих сторон.

Ледяные зеленые стены с белыми верхушками соединились надо мной в виде свода, и «Тегетгоф» быстро пошел ко дну.

Моим первым инстинктивным движением было броситься вплавь, но связанные ноги мешали этому. Тогда я стал править кораблем под водой.

Не выпуская из рук руля, я считал секунды.

Более ста двадцати секунд не выдерживает под водой и самый опытный пловец.

Я насчитал сто двадцать. Перед закрытыми глазами носилось кровавое облако, в висках стучало, дыхание захватывало.

Пора было освободить ноги и выплыть на поверхность. Однако, я решил лучше погибнуть вместе с кораблем, чем вторично бросить его.

Я начинал терять сознание и уже готовился к смерти, когда вдруг надо мной прояснилось и я вновь увидал красное, сияющее небо.

Весь мокрый, дрожа от холодного купанья, я напряг последние силы и благополучно направил «Тегетгоф» сквозь льдины к очистившейся от льда части острова.

Пострадал немного один нос корабля, все остальное было цело.

Опустив два якоря, я позвал Бэби.

Она была совершенно суха, просидев все время на марсе, остававшемся над водою.

Убедившись, что я остался невредим, она тотчас же бултыхнулась в воду и закувыркалась от удовольствия.

XXIV Новая часть света

Я поспешил в катакомбы; Бэби везла меня на санях.

К счастью, я вернулся вовремя, иначе Ламек сделал бы непоправимое зло.

Желая принести Богу благодарственную жертву, он вознамерился было сжечь всю пшеницу.

С большим трудом удалось мне уговорить его не делать этого и растолковать ему, что его прекрасное само по себе намерение не достигнет цели. Ведь главное условие подобного жертвоприношения состояло в том, чтобы дым возносился прямо к небу, в пещере же ему не было выхода, и он только стлался бы по ней облаком.