20 000 лет подо льдом

У этой женщины не было такой природной женской одежды, как у старика, но, тем не менее, она не была и обнажена. Это хотя и странно, но все-таки верно. Она имела золотисто-рыжеватые волосы, и они своей массой совершенно покрывали ее.

Вы видали, как тоненькие корни некоторых растений выбиваются из глиняного горшка и покрывают его весь? Точно так же, и у этой допотопной красавицы волосы не только покрывали ее, но прямо заткали тело с головы до пят. Казалось, она вся, за исключением лица и рук, была плотно завернута в золотистую ткань.

Судя по этому, волосы у нее не переставали расти с момента заключения ее в кристалловый гроб, то есть в течение двухсот веков. А из этого следует, что допотопная девица (мне сдается, что она девица: уж очень молода она) должна жить и по сие время!

Положим, говорят, что волосы обладают способностью расти и после смерти. Может быть, и так, но не думаю, чтобы этот рост мог продолжаться до бесконечности, а уж в кристалле они никак не могли бы расти на мертвом организме.

Кристалл плотно обхватывал все тело: кожа мертвеца суха и тверда. Значит, волосы могли расти в этом футляре лишь при условии, чтобы кожа была мягка и эластична, как в живом состоянии, то есть могла бы поддаваться напору волос.

Если же волосы могли так оплести тело, то не только жили волосы, но жило и само тело.

Неужели же в этих допотопных людях до сих пор тлеется искра жизни!

Что же в этом необычайного?

Не находили разве в каменном угле живых лягушек? А ведь каменный уголь — это такой земной продукт, для образования которого нужны сотни тысяч лет!

Каким же образом сохранилась в нем жизнь? Таким, что она не могла исчезнуть: не происходило никакого испарения.

Между индийскими факирами есть такие, которые морят себя голодом, затем их зарывают живыми в могилу. После нескольких недель их откапывают и пробуждают снова к жизни.

Отчего же не могло произойти того же самого с этими допотопными людьми?

Кристалловая масса в одну секунду одела их герметическим покровом.

Дыхание, тепло и электричество — все условия жизни моментально были отрешены от внешнего мира, но тело не успело отрешиться от них.

С тех пор кристалловая оболочка отдаляла от тела все факторы того прекращения обмена веществ, который мы называем смертью. Кровь не могла застыть в жилах, но и не могла больше циркулировать; нервы ослабли, мозг заглушался, каждая часть тела в отдельности и все вместе прекратили свои действия, поры кожи более не способствовали выделениям, но… все-таки жизнь не исчезла, а только… заснула.

И эту жизнь можно было снова возбудить.

При подобных мыслях меня попеременно бросало то в жар, то в холод.

Я радовался неописуемой радостью, когда додумался до того, что вот я, заброшенный на краю света человек, могу вызвать себе из скалы сотоварищей, — существ, подобных мне, которые разделят мое одиночество. Радовался тому, что снова услышу голоса людей и увижу глаза, в которых горит сознание и сочувствие человека к человеку…

Да, эти люди доисторических времен или выучатся моему языку или же научат меня своему. И сколько они порасскажут мне о тех давным-давно канувших в вечность периодах, следы которых сохранились только в раковинах, глине, песчанике, сланцевых слоях и меловых отложениях — в виде различных остатков и оттисков, а иногда в виде целых первобытных форм!

Дороже всех сокровищ, хранящихся в земле, были бы мне люди, которые могли бы в понятных мне звуках передать о том, что происходило несколько десятков веков тому назад. Я бы узнал, какой вид имела тогда земля, какое положение занимал на ней человек и что вообще делалось в те времена.

Да, я бы узнал то, чего никогда не постигнут ученые всего мира, и поведал бы этому миру о всех тех тайнах, если б угодно было Богу возвратить меня снова на землю из недр ее.

Но меня охватывал и трепет ужаса, когда я спрашивал себя, дозволено ли смертному вмешиваться в великое дело восстания из мертвых, — дело, присущее только одному Творцу? Смею ли, дерзну ли я отворять гробы и пробуждать людей, спящих в них целые тысячелетия и в этом вековом сне дожидающихся суда Божия, и сказать им: «Живите снова до следующей смерти»?