20 дней к счастью (СИ)

— Нет, они будут принимать участие, держать тебе руки и ноги, осыпать лепестками, жечь свечи и напевать молитвы… — сказав это, Вито рассмеялся, заходя в лифт вместе с Асконой…

— Не смешно, Вито…

— Мне смешно… — продолжая хихикать.

— Вито!

— Ладно… Смотри… Я с рождения имею титул Графа, но этот титул передаётся только по мужской линии, от отца к сыну, но… Если Я предоставлю доказательство того, что моя жена, тоесть ты, хранила невинность только для меня, титул получат не только сыновья но и если родится дочь, она тоже станет графиней сразу же, и только моим внукам придётся вновь подтверждать таким же образом титул, иначе они смогут передавать его вновь только по мужской линии. А тебе какая выгода? Ты станешь Графиней, и даже если мы разведёмся с тобой, а произойдёт сие не ранее чем через 3 года, ты всё-равно останешься графиней, и сможешь передать свой титул своим детям но только мальчикам.

— А если я не хочу…

— Не будь дурочкой! Чем отдаться мне просто так, можно ещё и стать графиней.

— И всё же, что значит при совете графов?

— Ну, мы должны будем устроить приём, на котором будут присутствовать представители всех древних графских родов Испании. Самые старшие, их трое, они перед тем как мы с тобой уединимся, сами проверят нашу спальню, застелют белой простынею нашу кровать, и закроют нас до утра на ключ в комнате. Почти как в Ватикане при выборах нового Папы. Утром, они же, откроют нас, сами снимут простынь, со следами разврата — игриво улыбнувшись сказал, Вито — передадут на экспертизу, и когда она подтвердит наличие твоей крови, не с вены, руки ноги и так далее, а именно из нетронутого до этой ночи места, и моего семя… Они вновь приедут к нам, и меня оправдают, а тебя почти "коронуют".

— Средневековая дикость. — фыркнула Аскона…

— Дикость или нет, но для меня это норма, а для тебя, придётся покориться… Головой надо было думать. Если бы ты не убежала, и у нас была нормальная брачная ночь, мы бы сами могли предоставить простынь на экспертизу и всё тихо-мирно уладить, а так, придётся рассказать всем, что моя супруга в свои 29 ещё до сих пор…

— Хватит! — перебила его Аскона… — Я получила ответ на вопрос.

— Отлично. Тогда советую поспешить в свой кабинет, и подготовить мне отчёт по вчерашнему заданию, поскольку я с тебя первой шкуру спущу, если меня он не устроит. А к тебе у меня много вопросов было…

— Я помню, Вито.

Как только Аскона вошла к себе в кабинет, к ней тут же ворвалась Мириам…

— Ты жива?

— Жива… — улыбнулась Аскона…

— Вот такой ты мне больше нравишься, чем с заплаканными глазами…

— У меня слёз больше не осталось в запасе. Да и чем наживать себе врага в виде Витторио де Азоррини, я лучше постараюсь с ним примириться…

— И то верно… Как прошла ночь?

— Он не прикоснётся ко мне, как и обещал, до Барселоны…

Аскона рассказала Мириам все подробности в которые её посвятил Вито, объяснила почему да как, рассказала как прошёл вчерашний вечер и ночь в объятиях Вито. А потом взялась за подготовку отчёта, обильно нагрузив работой и Мириам, поскольку свою подругу Аскона первую забрала к себе в помощники.

Аскона устала, и Вито судя по всему тоже… Почти всё время после обеда, руководители провели в его кабинете, отчитываясь, предоставляя данные, объясняя, доказывая… Он вымотал всех, нараздавал в 6 часов вновь заданий, и забрав Аскону, наконец покинул офис.

В машине он ехал молча, закрыв глаза… А войдя в номер, тут же пошёл в душ, как и Аскона, и только выйдя из него, наконец заговорил…

— Ты устала?

— Честно говоря, ты выжал из меня всё, что мог за сегодня, и не только из меня. — вытирая полотенцем влажные волосы, сказала она — Ты деспотичный руководитель, если так дальше пойдёт, люди начнут уходить. Но учитывая то, что "Фортуна голд" тебе не особо нужна, то тебя врядле это интересует…

Он довольно улыбнулся…

— Да. Меня мало это интересует… Как и сама "Фортуна голд" тоже, только и того что раз уж я вложил инвестиции, я не позволю этому корыту утонуть и не вернуть мне вложенное.

— Но о людях тоже не стоит забывать. Ты сейчас ляжешь спать, а все остальные руководители как и я тоже, будут допоздна сидеть над отчётами, которые ты потребовал… А у них тоже есть семьи, дети…

— Аскона. Не дави на жалость. Ты хоть и возбуждаешь меня до невозможности, но не настолько что б я сжалился над парочкой руководителей, которые привыкли сидеть ничегошеньки не делая зашибать деньги, а сейчас вдруг начали стонать когда я начал требовать отрабатывать эти же деньги.

— Да причём тут возбуждаю или нет…

— Да при том! Что я кроме как о твоём сиреневом пеньюаре, больше думать ни о чём не могу сейчас. А какое сегодня на тебе бельё?

Аскона довольно быстро сообразив, что он сейчас сделает, предусмотрительно отошла на несколько шагов, и заметив его рубашку, небрежно брошенную на стул, тут же одела её, обернувшись как простынею в запах её подолами…

— Так лучше?

— Это моя рубашка…

— Вито.

— Нечего носить чужие вещи… — он как хищник перед прыжком, перелез через всю кровать на сторону поближе к Асконе, и игриво улыбаясь… — Иди ко мне…

— Нет, Вито…

— Иди сюда…