20 мая 2009 года

Анна Петровна вышла за Матвея Орландовича в середине семидесятых, когда им было за шестьдесят. После смерти Давида ей было все равно, кто будет рядом, и она выбрала старого, верного друга. Парализованная, ослепшая Ревекка Михайловна благословила молодоженов. Теперь она могла спокойно умереть. Они купили трехкомнатную кооперативную квартиру в хрущевке, и с этой поры их совместная жизнь протекала у меня перед глазами: ведь Ваня Петровский стал моим мужем, а Анна Петровна, соответственно, свекровью. Однажды в минуту откровенности она мне рассказала, что поставила Матвею Орландовичу условие: замуж за тебя выйду, но близости между нами не будет... не могу.

В гостиной на шкафу, на полках, в серванте — всюду стояли сувениры из Китая: Будды всех размеров, невесомые чайные чашки, резные драконы, десять шаров один в другом — никто не знал, как они туда попали. Матвей Орландович работал и спал в своем кабинете, Анна Петровна спала в своей комнате, где круглый год стояли букеты цветов и душно пахло духами. На столике у кровати лежала шкатулка, облепленная ракушками, над изголовьем висела фотография: смеющаяся Асенька рядом с высоким черноусым мужчиной. Переступать порог этой комнаты мужу было запрещено. Можно было разговаривать с Анной Петровной, стоя в дверном проеме. Дальше ни шагу. Во всем остальном их отношения были безоблачными. Она строго следила за тем, чтобы он принимал пищу по часам, не ел жирного и мучного, терла ему сырую морковку, измеряла давление, заставляла делать приседания перед открытой балконной дверью.

Он смотрел на нее с обожанием и слушался беспрекословно. Иногда она уезжала в однодневные туристские поездки в Новгород, Нарву, Старую Руссу. Матвей Орландович провожал ее с букетом и встречал с букетом.

Когда они ездили к кому-нибудь на дачу, Анна Петровна места себе не находила: ведь Матвей может съесть немытую ягоду или выкупаться в непроверенном водоеме. Свой мокрый купальник она любила сушить на его лысой голове: оберегала от солнечного удара. Так, в согласии, они прожили десять лет, в Ленинграде о них ходили легенды.

Летней ночью с ним случился инсульт. В Институте скорой помощи его поместили в отдельный бокс: Матвей Орландович громко и часто матерился. Причем материл советский государственный и общественный строй, а также членов Политбюро. И еще выкрикивал, что его отец — итальянец, и поэтому он скоро уедет в Италию на ПМЖ.

Проводить Матвея Орландовича в последний путь пришло много народа, его любили. Сотрудники, ученики, однополчане говорили о его заслугах, научных трудах и о единственной любви, которую он пронес через всю жизнь.

Как-то раз я спросила свекровь: «Правда, что отец Матвея был итальянцем?» — «Да, правда. Ревекка в четырнадцатом году съездила с подругой в Италию. Ну и привезла в подоле мальчика. Придумала историю, что отец Матвея пал героем в Первую мировую, а потом, перед смертью, рассказала все, как было. Чего уж теперь».

Еще Асенька поведала мне, что ей сорок два раза делали предложения. Ни разу со счету не сбилась. Помнила.

Притча о Меркуриях

Два капитана

Храмчихин Александр  

 

 

180 лет назад Россия вела очередную войну с Турцией, обидевшейся на то, что Петербург, Париж и Лондон поддержали антитурецкое восстание в Греции. Войну при этом Стамбул объявил только нам.

Черноморский флот развернул активные действия против береговых крепостей и торговых коммуникаций Турции. В конце концов султан приказал своим морякам пресечь действия русских.

8 мая 1829 года из Босфора вышла турецкая эскадра в составе шести линейных кораблей, двух фрегатов и шести малых кораблей. Через три дня в районе Синопа она встретилась с русским 44-пушечным фрегатом «Рафаил», который занимался каперством на турецких коммуникациях (захватывал торговые суда). Командовал фрегатом капитан 2-го ранга Семен Стройников.

Разумеется, фрегат не имел возможности на равных вести бой с вражеской эскадрой, но он мог хотя бы попытаться от нее уйти. Фрегат был заведомо быстроходнее линейных кораблей, а с остальными можно было и сразиться. Но «Рафаил» сдался без малейшего сопротивления.

Раньше Стройников был командиром брига «Меркурий», на нем он в мае 1828 года захватил в районе Анапы турецкий транспорт с десантом 300 человек и тремя знаменами. За это он был награжден орденом Св. Анны 2-й степени и получил под командование фрегат. За сдачу же туркам этого самого фрегата Николай I лишил Стройникова (и всех остальных офицеров «Рафаила», вернувшихся из турецкого плена после окончания войны) чинов, орденов и дворянства. Все офицеры были разжалованы в матросы, а Стройникову царь специально запретил жениться, «дабы не иметь в России потомства труса и изменника».

Тем временем, турецкая эскадра, возвращавшаяся от Синопа, подошла к Босфору. И 14 мая наткнулась на группу из трех русских кораблей: фрегата «Штандарт» и бригов «Орфей» и «Меркурий». «Меркурий» был тот самый, коим два года назад командовал Стройников. Теперь командиром корабля являлся капитан-лейтенант Александр Казарский.