20 писем в никуда (СИ)

- На твоем месте я бы давно послала его к чертям собачьим. Ты слишком хорошо для такого засранца, как Ян.

К сожалению, Дана не на моем места. Несмотря на то, что она моя лучшая подруга, я не спешу делиться с ней всеми подробности своих отношений с Яном. Они слишком запутаны и сложны, чтобы позволить кому-либо попытаться их понять.

Глава 2

Приземление в аэропорту имени Ференца Листа сопровождалось благодарными аплодисментами и облегчением, написанным на лицах пассажиров.

- Всего доброго, - с улыбкой говорила я, провожая спускающихся по трапу самолета людей. Солнечное небо над Будапештом было светлым и безоблачным, впереди у нас были целые сутки, чтобы посмотреть столицу Венгрии, в чемодане фотоаппарат, а в душе необъяснимый трепет. Мне хотелось поскорее пройтись по улицам Будапешта, заглянуть в сувенирную лавку и сфотографироваться на фоне здания Венгерского парламента.

Мы с Даной вошли в двухместный номер с чудесным видом из окна на бездонный Дунай, скинули опостылевшие туфли и обессиленные упали на свои кровати.

- Господи, как же хорошо, - простонала Дана, зарываясь лицом в подушку. Моим ответом послужило сдавленное мычание, утонувшее в мягкости гостиничного одеяла. Спустя мгновение, я услышала сопение подруги и, приподняв голову, убедилась, что она заснула. Не вставая с постели, я освободилась от тесного костюма, распустила волосы и, закутавшись в одеяло, попыталась последовать, примеру Даны.

Безрезультатно.

Я настолько сильно устала, что не могла нормально спать. Сон был поверхностным и больше походил на дремоту, я все время беспокойно ворочалась и постепенно кровать начала казаться мне жутко неудобной. Дана же спала сном мертвого человека, и мне оставалось ей лишь позавидовать. Высунув руку из-под одеяла, я нащупала на тумбочке свой телефон, чтобы отправить Яну сообщение, опасаясь, что не получив известий о моем удачном приземлении, парень может нанять истребитель и примчаться прямо в Будапешт.

"Я в Будапеште. Все хорошо"

Вот так вот просто, без всяких смайликов, поцелуев и признаний в любви, но зная Яна, я могла сказать, что все это он мог дорисовать сам, выдавая за действительность то, чего уже давно нет.

Я пролежала без сна еще около получаса, а потом встала и направилась в душ. Мое тело отозвалось благодарностью, как только теплая вода коснулась кожи, испачканной пылью, посторонними запахами и прикосновениями нелюбимого парня.

Когда я вышла из душа, Дана ни на миллиметр, не сдвинулась с места, по-прежнему тихо посапывая в подушку. Переодевшись в джинсы и коричневый свитер, я накинула пальто, достала из чемодана фотоаппарат и выскользнула из номера, тихонько прикрыв за собой дверь.

Осень в Будапеште была мягкой и теплой. Размашистые ветви деревьев, усыпанные золотистой листвой, высаженные вдоль гравийных дорожек, манили, заставляя направлять объектив фотокамеры на все, что попадалось на глаза. Завороженная красотой природы, я бродила по парку Варошлигет, стараясь оставить в памяти каждый фрагмент, увиденный в этом удивительном месте. Длинная прогулка по старинным улочкам Будапешта, сумела вытеснить из моей головы все проблемы, ожидающие моего возвращения, провальные отношения с Яном и приближающийся юбилей мамы.

Я шла так долго, что мои ступни налились жаром, и вынужденная остановка должна была случиться немедленно. Войдя в первую открытую дверь, оказавшуюся дверью в просторную тихую кофейню, я рухнула за столик в дальнем углу и почувствовала, расслабляющую пульсацию в ногах. Огляделась. Белые скатерти, плетеная мебель и сочные ярко - оранжевые торшеры. И фреска. Огромная фреска занимающая целую стену, с изображением Рыбацкого бастиона. Но самое чудесное, что было в этом заведении - это книги. Много книг. Всю дальнюю стену кофейни занимал огромный стеллаж, заставленный самой разнообразной литературой. Я встала из-за стола и подошла к полкам, заполненным историями разного времени. Скользя пальцами по корешкам книг, я вдыхала манящий запах старины, перемешанный с ароматом капучино и осеннего вечера. Я бродила взглядом по золотистым витиеватым буквам и кожаным переплетам, пока на пятой полке сверху не наткнулась на потрепанный сборник стихов Шандора Петефи, из которого торчал белоснежный уголок...чего? Терзаемая любопытством, я протянула руку и осторожно вытянула конверт. Это было письмо. Без обратного адреса и имени отправителя, но настолько сильно манившее меня, что с каждой секундой, что конверт находился в моих руках, во мне крепла уверенность, что он предназначался для меня.

Прихватив с собой конверт вместе с, хранившей его книгой, я вернулась за столик и положила конверт перед собой. Он был таким белым, что почти сливался со скатертью. Одернув себя, я вернула конверт обратно в книгу и захлопнула ее, пытаясь убедить до ужаса заинтересованную барышню, живущую внутри меня, что нельзя читать чужие письма, особенно в чужом городе и под заинтересованные взгляды чужих глаз.

И вот уже второе безрезультатно за один день.