200 дней на юг: автостопом из Москвы в южную Африку

На больших платках женщин часто изображён первый президент Танзании Дж. Ньерере (отец нации) или нынешний президент Мкапа (с толстым лицом). Иногда платки повязаны так, что святой лик Президента красуется как раз пониже спины! А вот в заплатанной, дырявой одежде, как было в Эфиопии, здесь никто не ходит. Более аккуратные, опрятные и чистые.

Но в гости — не зовут! не принято это у них. Угощают, подвозят, а в домах побывать пока не удалось. И ещё — танзанийки и их дети боятся фотографироваться! Только достанешь фотоаппарат — визг, крики, все разбегаются.

…По сторонам дороги возвышались леса. В них гуляли слоны и крупный рогатый скот; в речках грелись спины неизвестных зверей, наверное, бегемотов. Дорога была очень узка, как канава или желоб для стока машин. В одном из мест на приличной скорости из-за поворота вырулил встречный грузовик… караул! Наш водитель резко отвёл руль влево (движение в Танзании левостороннее) — столкновения удалось избежать, но зато нас, живущих в кузове, сильно тряхнуло: мы вклеились в стену земли и древесных корней, которая окружала здесь дорогу с обоих сторон. Потратили не меньше часа на выкапывание машины и смену колеса, проколотого каким-то корнем.

На одной из стоянок водитель извлёк меня из кузова — рассмотреть иностранца поближе. Увидав, как я ем манго с кожурой, он решил, что я умираю с голоду, и купил мне на стоянке огромную порцию риса с курицей "куку". Удивительно, но в этой харчевне была горячая вода для помыва рук. Эта вода была в большом металлическом чане, внутри которого была труба с тлеющими углями, по принципу самовара. А внизу чана был кран, ну точно самовар!

Один из пассажиров кузова, заинтересованный моей иноземной сущностью, в пути упрашивал меня:

— Дай мне Россия 1-2-3! дай мне 1-2-3!

Наконец я понял, одарил его металлической российской мелочью, и человек тот был этому очень рад.

Мпанда

Городок Мпанда, куда мы прибыли вечером, стал пунктом моего очередного ночлега. В ста метрах от того места, где остановился мой грузовик, находилась очередная церковь, и я пошёл проверять её на полезность. Церковь принадлежала Адвентистам Седьмого Дня. Я вошёл; прихожане, человек тридцать, сидели на деревянных скамеечках и слушали пастора; на стене висел большой плакат с изображением Земного шара и с таким текстом:

"10/40. Между 10 и 40 северной широты живёт более половины населения Земли — 3400 миллионов человек. Из них менее 1 % верят во Христа, и менее 0.001 % являются Адвентистами Седьмого Дня. Наша задача — в 2000 году открыть 1040 церквей между 10 и 40 северной широты!"

Рядом висел образец свидетельства о браке. Обрадовала особая графа, где надо было указать: брак моногамный или полигамный.

Наконец богослужение кончилось, и пастор подошёл ко мне. Я объяснил свою сущность.

— О, ты русский? Здесь, в Мпанде, русские геологи живут! Я тебя отведу!

Я очень удивился, но пошёл за пастором. Он подвёл меня к цементному дому, находящемуся точно в том месте, где я сегодня вышел из грузовика. Постучали, но никто сперва не открыл. Я заглянул в щель — за столом сидели и пили пиво несколько мужиков совершенно русской наружности. Наконец, дверь отворилась.

Русских геологов оказалось четверо, кто из Москвы, кто с Одессы. Здесь они разрабатывают золотые прииски. Юридически это несложно. Сперва покупаешь лицензию на геологоразведочную деятельность — это стоит 20 долларов на квадратный километр, и производишь разведку. Потом, если и впрямь пахнет золотом, можно купить лицензию на промышленную добычу — это ещё 400 долларов. И можно добывать, и продавать это золото, первые пять лет налоги небольшие. В России сейчас так всё усложнено, что и работать невыгодно, а здесь, может быть, и повезёт. У сих геологов оказалось две базы в двух местах Танзании — одна здесь, другая южнее, около города Чунья.

Только зашёл к ним — ударил такой ливень! Бьет по крыше, как град. Ураганный ветер унёс всё электричество в посёлке, но, к счастью, оно затем восстановилось. Хлопают двери, всё летает. Я поставил палатку прямо в комнате — вдруг протечёт крыша — но протекла не крыша, а дверь, из-под которой под палатку направились струи вод. А я ещё зачем-то постирался. Сушить теперь надо будет на себе после ливня. Завтра дороги будут, понятное дело, месивом грязи, и я завтра вряд ли достигну Кигомы. Но хотя бы послезавтра! Иншалла!

Я спросил, не болеют ли здесь малярией. Оказалось, болеют, да ещё как.

— Это ведь сперва любые таблетки помогают, выпил и внушил себе, что вот сейчас должно помочь. А симптомы у неё всякие, бывает, кажется, что просто простудился. А у нас все любят советы разные давать, лук, чеснок… Один у нас тут умер от малярии, и всего три месяца как прожил. Лечили от насморка, а умер от малярии…