2000 №5

Правофланговым направляющим первой шеренги Первого мотострелкового полка нашей дивизии шел старшина Сусанин — красивый рослый рыжий парень родом из города Иванова. Ему была доверена одна из главных задач: на установленных отметках движения давать голосом сигнал внимания на ружейный прием «на руку» и «равнение направо». Комбат властно восклицал: «Сусанин! Счет!» И Сусанин звучным, пронзительным голосом откликался под левую ногу: «И-и-ии!» А весь батальон под очередную левую в двести глоток вздыхал: «Р-рраз!» По первому счету с плеч падали на руку винтовки, издавая приятный уху нашего генерала щелчок. На тренировках он требовал от нас не жалеть не только наших ладоней, но и деревянной ложи винтовок. Шутить любил наш генерал, обещая тому, кто разобьет ложу на этом приеме, предоставить отпуск на 10 суток.

Каждый участник Парада Победы получил благодарность Верховного Главнокомандующего.

За первым восклицанием: «Сусанин! Счет!» — повторялось второе: «И-иии р-рраз!», и головы солдатских шеренг поворачивались направо. Этим движением мы равнялись на мавзолей и приветствовали всех, кто стоял на его трибуне. Пройдя мимо мавзолея, шеренги произвольно поворачивали головы в направлении движения. За трибуной стояли военные атташе посольств дружественных стран, которых нам приветствовать не полагалось. Старшина Сусанин и все, шедшие ему в затылок правофланговые последующих шеренг, вообще головы на равнение не поворачивали. Все они смотрели только вперед. Их задача состояла в том, чтобы батальоны строго двигались по прямой линии и держали дистанцию. Правофланговым не суждено было видеть не только членов Политбюро ЦК ВКП(б), не только маршалов и генералов — командующих фронтами, но и самого Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР — Сталина. Задача, выпавшая им, была важнее простого человеческого любопытства.

Парадный расчет нашего Второго мотострелкового полка вел полковник Хохлов, а командиром нашего Второго батальона был капитан Д. Наймушин. Когда моя шеренга проходила мимо трибуны, я все-таки сумел кого-то увидеть на ней. Всех лиц разглядеть не успел. Но Сталина, Жукова и Молотова, скосив до боли вправо свои глаза, сумел выхватить из общей картины.

Вот и все. Мгновением мелькнули отведенные три торжественные минуты марша. Дальше уже без напряжения мы дошли до Спасских ворот, вскинули оружие на плечо и, развернувшись правым плечом перед Покровским собором налево, пошли по улице Куйбышева.

Вот и весь мой рассказ о Параде Победы 24 июня 1945 года. Свидетельством того, что я успел увидеть в тот день и запомнить на всю жизнь, является благодарность Верховного Главнокомандующего, которая была объявлена каждому участнику и выдана на руки с соответствующими подписями и заверениями в подлинности.

У КНИЖНОЙ ПОЛКИ

«Я убит подо Ржевом»

А. ВУЛЬФОВ.

_{(Кондратьев О. А. Ржевская битва: полвека умолчания. — Ржев, 1998.)}

В ноябре прошлого года побывал я в Тверской области, в небольшом старинном городке Осташкове, что стоит на берегу озера Селигер, в четырехстах километрах к северо-западу от Москвы. Причиной моей поездки было приглашение сотрудников тамошнего краеведческого музея на конференцию «Войны и воины России». Скажу сразу: никогда я столько не конспектировал, а тут записывал все, что слышал, восемь часов подряд — так было интересно.

В Осташкове я понял простую вещь: краеведение может процветать лишь там, где люди к своему краю неравнодушны и землю свою очень любят. Еще я убедился в том, что краеведы — люди особые, можно сказать, подвижники. Они по крупицам собирают все, что касается истории их родного края, отдавая подчас все силы этой, мягко говоря, непрестижной и малооплачиваемой работе.

Краеведческому музею в Осташкове 110 лет. Летом его залы довольно многолюдны благодаря туристам, а зимой — пусто, люд осташковский в музеи не ходит, ему не до прошлого, слишком много проблем в настоящем. За старинными окнами зала, где собрались участники конференции, — покой, тихо падает снег, кажется, что деревянный город дремлет. А в помещении температура плюс 12 градусов. «Сегодня подтопили, — сообщила служительница, — а так-то мы работаем в шубах и валенках». Половина докладов прочитана была без света, при свечах. Дело в том, что в Осташкове ввели так называемое «веерное отключение» электроэнергии. Это значит, что для экономии ее отключают не разом во всем городе, а постепенно — сначала на одной улице, затем на соседней и так далее. Ночью в Осташкове кромешная тьма, но для грабежей и разбоя пищи мало, большинство его жителей живут так, как описал О’Генри в рассказе «Дары волхвов»: «…не то, чтобы вопиющая нищета, а скорее красноречиво молчащая бедность».