20000 километров по Сахаре и Судану

Так как приборы и другое оборудование еще не прибыли, Барт и Овервег решили заняться обследованием окрестностей. Прежде всего они отправились на запад вдоль побережья, так как Барт надеялся обнаружить здесь новые античные памятники. Овервег предложил идти несколько южнее, и они, минуя область степей, вышли к горной цепи Гарьян.

Эту поездку ни в коей мере нельзя рассматривать как просто прогулку ради того, чтобы убить время, — она была предпринята с научной целью. Уже тогда наметилось оправдавшее себя впоследствии разделение обязанностей между исследователями, ставшее определяющим в их дальнейшем плодотворном сотрудничестве. В то время как Барт занялся вопросами исторической географии и филологией, Овервег посвятил себя преимущественно физической географии. Правда, во время этой экскурсии они не открыли новых земель, однако многое сделали для топографии и геологии Гарьянских гор. Друг Барта опровергал широко распространенное мнение, что Сахара — обширная равнина, лежащая ниже уровня моря.

По возвращении в Триполи их ждало приятное известие: прибыло долгожданное оборудование, однако подготовительные работы, связанные с началом похода, еще не закончились. Не было палаток, оружия, проводников. Укомплектование каравана оказалось весьма сложным делом, отнявшим много времени. Необходимо было взять с собой не только аппаратуру и материалы для научных изысканий, но и многое другое: домашнюю утварь, провиант, резиновые емкости для воды, медикаменты, одежду, книги, предметы для обмена и подарки. Для перевозки походной поклажи только Барта и Овервега потребовалось восемь верблюдов.

Караван Ричардсона состоял из такого же числа верблюдов. Среди прочих вещей он захватил с собой и пронес через всю пустыню большую разборную лодку для предстоящего исследования озера Чад. Это «сооружение» повсюду привлекало к себе внимание жителей и вызывало их немалый интерес.

Ученым был придан помощник Мухаммед эль-Гатрони, опытный проводник караванов, ставший верным спутником Барта на протяжении целых пяти лет. Следуя его совету, участники экспедиции для облегчения контакта с коренным населением взяли себе арабские имена. Так, Барта, который благодаря превосходному знанию арабского языка и Корана вполне мог сойти за марабута, назвали Абд эль-Керимом (что значит «слуга Всемилостивого»), Овервегу, отличавшемуся знаниями в области медицины и всегда готовому прийти на помощь, было присвоено имя Табиб («врач»), а Ричардсон выбрал себе библейское имя Якуб.

В конце концов все было готово: можно и отправляться. Чтобы избежать резкого перехода от уютной городской жизни к полной трудностей кочевой, Барт предложил провести сначала несколько дней в палаточном лагере за городом. Здесь караван оставался до 29 марта, а затем взял курс на Сахару. Пройдя небольшой отрезок пути, он остановился, чтобы дождаться Ричардсона, и днем окончательного выступления экспедиции стало 5 апреля.

В начале пути ландшафт отличался разнообразием — оливковые рощи чередовались с полями, — однако довольно скоро путешественники почувствовали близость пустыни. Ряд полуразрушенных временем и погодой придорожных столбов свидетельствовал о том, что здесь когда-то пролегала римская дорога в глубь континента. После утомительного перехода 7 апреля караван достиг оазиса Мизда — вероятно, очень древнего поселения, которое уже упоминалось в описаниях александрийского ученого Птолемея (около 90–160). Искусно проложенная оросительная система позволила здесь возделывать поля и выращивать финиковую пальму.

Несколько дней спустя экспедиция двинулась дальше. Земля вокруг становилась голой и каменистой. Разыгравшаяся песчаная буря затрудняла передвижение и не позволяла как следует осмотреть встречавшиеся на пути руины — крепости и надгробия, которые красноречиво свидетельствовали о том, что в древности здесь отнюдь не была безжизненная пустыня. От вади к вади, преодолевая узкие перевалы и осыпи, экспедиция медленно шла вперед. 15 апреля была достигнута северная граница страшной Хамады эль-Хамры (Красной пустыни), которую старались обойти все караваны. Перед походом в эту раскаленную, безводную пустыню караван остановился у колодца в Табоне, чтобы пополнить запасы воды, и 17 апреля отправился дальше на ют, впервые ступив на еще не исследованную землю — в скалистую пустыню, которую обычно старались миновать другие караваны. Ученые экспедиции, невзирая на невыносимую жару, не прекращали работу. Овервег был неутомим и с увлечением проводил свои астрономические и геологические наблюдения, но Барту, стороннику строгой систематизации, привыкшему добросовестно и скрупулезно записывать малейшие детали, при всем его дружеском отношении к товарищу была не по душе «небрежность» Овервега, который почти не пользовался записными книжками и полностью полагался на свою память. Это относилось даже к названиям местностей, так как он знал, что Барт их запишет более точно.