20000 километров по Сахаре и Судану

29 мая, до того как вновь пуститься в путь, Барт решил предпринять еще одну попытку поправить финансовое положение экспедиции, переслав советнику Британского африканского общества д-ру Бику негодующий рапорт: «Смерть г-на Ричардсона вызвала резкий поворот в дальнейшей деятельности экспедиции. Мы, бедные немцы, вынужденные обходиться жалкими средствами (всего 200 фунтов стерлингов), которыми нас снабдило правительство, мы, жертвовавшие всем своим имуществом, не говоря уже о жизни, рассматривались не как полноправные члены экспедиции или хотя бы как люди определенного общественного положения, а почти как слуги. В довершение ко всему смерть г-на Ричардсона не только приостановила на некоторое время работу экспедиции, но и угрожала полным ее крахом… Члены экспедиции, вместо того чтобы заняться подготовкой к путешествию в район озера Чад, охвачены отчаянием, всем захотелось вернуться домой. Экспедиция не получила ожидаемого денежного пособия, а долги растут — уже накопилось 300 долларов (и это только жалованье прислуге). Поэтому, чтобы поддержать авторитет правительства, от имени которого мы путешествуем, я счел своим долгом пожертвовать личными деньгами, дабы расплатиться с частью долгов, которые числились за начальником экспедиции, хотя он и мне задолжал 91 доллар».

Путь Барта в Адамава пролегал через плодородные равнины и труднопроходимые кустарниковые заросли. Караван то и дело настигали ураганы, грозы и ливневые дожди, превратившие даже маленькие ручьи в бурные реки. После ливней наступала жара, и земля со всей пышной растительностью превращалась в тропическую теплицу. Путешествовать через эти земли было отнюдь не безопасно. К счастью, шейх Омар дал им в провожатые хорошо знакомого с местностью офицера по имени Биллама, пользовавшегося у коренного населения большим авторитетом.

После четырехдневного похода Барт пересек пограничную зону между Яримари, последним пунктом государства Борну, и Убой, первым городом Адамава, и ступил на землю фульбе, на которой Иола, крайний южный провинциальный центр, и был его целью. Как ему сообщили, город расположен у многоводной реки. Барт терялся в догадках, что это за река: Чадда, которая, по сообщениям спутника Клаппертона Ричарда Лендера (1804–1834), связывала озеро Чад, откуда она берет начало, с Нигером, или же это Бенуэ, которую уже давно безуспешно искали? Барт поставил себе задачу по мере сил внести ясность в неизученную речную систему в зоне экватора.

Сначала необходимо было проложить дорогу дальше на юг. Здесь, в «районах, населенных язычниками», Барт столкнулся с беспощадным угнетением местных трудолюбивых народов, живших в постоянном страхе перед мусульманскими работорговцами. В районе, населенном марги, он увидел опустошенные земли, «жители которых были насильно угнаны в рабство или обращены в ислам… Край этот, — писал Барт, — являл собой печальную картину разорения. Перед нами был густой лес, а в нем то тут, то там попадались поля, которые когда-то обрабатывались, а теперь были покинуты, разрушенные хижины… Небольшой изолированный клочок земли был расчищен от леса для посадок сельскохозяйственных культур — это свидетельствовало о том, что коренные жители были бы весьма трудолюбивы, если бы с ними обращались по-человечески…».

Увлеченный поисками водоемов, Барт быстро продвигался вперед. Все больше стало появляться признаков крупной речной системы. И было очевидно, что небольшие реки, вместо того чтобы течь на север, как это имело место до сих пор, направлялись на юг, к неизвестной Барту цели.

18 июня суждено было стать одним из самых счастливых дней в жизни ученого. Он поднялся очень рано. «Было прекрасное утро, — вспоминает Барт, — после бурной ночной грозы природа дышала свежестью. Настроение было приподнятое — я предавался восторженному предчувствию близкого триумфа. Ведь сегодня мне суждено увидеть реку, заветную цель моих исследований, о которой я был столько наслышан и к которой я так жадно стремился.

На близость величественной водной артерии указывало в первую очередь большое количество высоких муравейников, встречающихся обычно в соседстве с реками. Муравьи возводят здесь замечательные… сооружения или, скорее, непрерывную цепь сооружений».

Вскоре Генрих Барт был уже на берегу Бенуэ, а именно на месте слияний ее с рекой Фаро. Он открыл, таким образом, естественный путь, ведущий от Гвинейского залива в Центральную Африку. В дневнике этот счастливый час описан следующим образом: «Тот, кто когда-либо в своей жизни предавался безудержным фантазиям и юношеским мечтаниям, вынашивая грандиозные замыслы, без труда может себе представить, какими чувствами я был обуреваем, когда с берега реки окидывал взором раскинувшийся внизу ландшафт. Меня обуял восторг при виде этой щедрой земли. В первозданном величии, не тронутый рукой человека, предстал перед нами край изобилия — поле деятельности будущих поколений… Восхищенный, я еще долго любовался рекой; это было одно из самых счастливых мгновений в моей жизни».