2008_33 (581)

А в результате мы съезжаем в темное царство безымянной и безликой диктатуры. Не той, которой нас пугают, — с диктатором на белом коне и с кортежем мотоциклистов, с портретами в каждом доме и всенародным обожанием. Мы даже не знаем имен наших новых правителей, мы не знаем их лиц, они не идут на выборы, они не спрашивают нашего мнения, но они решают все. Это — верхушка суда, полицейского аппарата и СМИ. Эти неизбранные правители больше всего любят свою власть, и с политиками они делиться не собираются. Как только появляется яркая личность, человек с лицом, они немедленно шьют ему дело. Так, они десять лет следили денно и нощно за Арье Дери, пока не удалось его застукать на техническом фоле. Сейчас они дали полицейским установку тратить немереные деньги и часы работы, лишь бы подвести Ольмерта под монастырь.

Только не говорите мне, что полиция реагирует на жалобы и сообщения о преступлениях. Попробуйте сообщить в полицию, что вас ограбили или обокрали или угнали машину. Там, скорее всего, только пожмут плечами — нам, мол, недосуг. У нас есть дела посрочнее. Нам надо уговорить свидетельницу дать показания против министра, который ее поцеловал взасос, когда она хотела лишь скромного поцелуя, и для этого надо слетать в Латинскую Америку. А о вашем «рено» заботьтесь сами.

Многие дела, начатые полицией и прокуратурой, напрямую связаны с борьбой безликих правителей за власть.

— Почему было затеяно позорное дело Моше Кацава? Почему оно не было закрыто, когда выяснилось, что первая жалобщица оказалась лгуньей? Почему было нужно устроить Линч в прессе, пока не набежали новые претендентки, из далекого прошлого? И тут ответ прост: у израильского президента крайне мало полномочий, но одно из них — назначение членов Верховного Суда. Судейская мафия больше полагалась на Шимона Переса, человека своего круга, польского еврея, чем на сефарда Кацава, который — о ретроград! — любил женщин.

— Вы удивлялись, почему прокуратуре так приспичило отдать под суд Хаима Рамона за его страстный поцелуй? Он был министром юстиции, а министр юстиции — глава комиссии по назначению членов Верховного Суда. Это по его представлению судей назначает президент страны. Рамон пытался умерить власть судейской мафии и провести скромную судебную реформу в рамках комиссии.

— Почему Ольмерт оказался под колпаком? Премьер-министр назначает министра юстиции, а тот становится во главе комиссии по выбору судей. Ольмерт не понял намека, содержавшегося в деле Рамона (или понял, но не сдался), и назначил нового министра юстиции, профессора Фридмана, который давно хотел сразиться с судейской мафией.

— Безликим правителям неймется, они хотят поскорее увидеть голову Ольмерта на пике. Они не хотят подождать даже до начала процесса, не то что до его завершения. Презумпция невиновности? Расскажите это детям. Бывшая судья Верховного Суда Далия Дорнер уже заявила: «Эхуд Ольмерт не может оставаться премьером, и общественное мнение обязано вынудить его уйти». Но израильский народ не оправдал чаяний Дорнер. «Израильский примитифски, — сказала она. — В Израиле нет культуры политики, и народ не обращает внимания на сообщения о согрешивших лидерах».

Я не в восторге от Эхуда Ольмерта, я за него не голосовал, но я уважаю результаты народного голосования. Мне кажется неприемлемым, что наш премьер-министр, вместо того чтобы править страной, должен проводить дни и ночи в полиции, отвечая на вопросы следователей по поводу жалобы американского Хлестакова, который и Ицхаку Рабину деньги давал, а может, еще и Голде отстегивал. Тем более, что из этой ловушки ему не удастся выбраться, его достанут не мытьем, так катаньем. Найдутся — уже нашлись — новые жалобщики, привлеченные развязанной в СМИ атмосферой линча.

Злоупотребление судебной, прокурорской и полицейской властью, эта наша милая оттоманская слабость — не проблема «левых» и «правых». Безымянные правители хотят, чтобы их считали единственным заслоном цивилизации от одержимых религиозных националистов, каганистов, поселенцев. Поэтому правой рукой они поддерживают и подстрекают каганистов, а левой рукой их удерживают. Они, мол, вменяемые, а все прочие — безумцы. Наиболее наивная часть израильского общества принимает эти слова всерьез и считает судейскую братию — «левой».