2008_38 (586)

— Ми-бемоль, — определил по звуку лопнувшего фаянса выпускник консерватории. Конечно, на самом деле это было «до».

— ДэКаВээР?

Один из участников бала выпускников поперхнулся, замер с набитым ртом и, выпучив глаза, посмотрел на отличника института теплового хозяйства.

— ДэКаВээР?! — повторил отличник более живо и радостно.

Молодой человек проглотил всё, что было за щеками, помог себе кивком головы и осторожно поинтересовался:

— Простите, кажется, я догадываюсь, что вы имеете в виду?

Отличник просиял:

— А я, кажется, догадываюсь, что вы догадываетесь…

— То есть я правильно подумал, что вы понимаете, что я понимаю, что вы имеете в виду?

Тот распахнул объятья:

— Коллега! У нас в теплотехническом четыреста человек окончило, а ни один не знает, что такое ДэКаВээР — двухбарабанный котёл вертикальный реконструированный! Ужас! Пять лет отучиться! И такого не знать! Я уже в отчаяние пришёл — и тут вы… ты… хоть один!

Выпускник увернулся и покраснел:

— Да я, честно, тоже не очень-то знал… Просто чую — знакомое… Как, бывало, проснусь на лекции — а этот с кафедры бубнит: ДэКаВээР, ДэКаВээР…

— Тоже не знал?! А как же призвание… работа… народное хозяйство… свершения… благо техногенной революции!?..

Он покачнулся и, побледнев, рухнул на ковёр.

Новоиспечённые выпускницы медицинских ВУЗов разом заметались, забегали:

— Врача! Врача!

А выпускник академии финансов веско добавил:

— Или хотя бы спонсора.

ДЕНЬ ЕДИНЕНИЯ

Пышно и организованно, словно богатые похороны, прошёл в городе Новопёхтинске традиционный День единения и согласия.

Начались торжества в пять утра, когда все владельцы авто вышли во дворы и отключили привычно орущие по ночам сигнализации. Тут же по паркам и скверам прошлись собаковладельцы с совками, лопатами, тачками и экскаваторами, чтобы собрать скопившиеся за лето экскременты.

Около шести в спальни к зятьям постучались празднично одетые и аккуратно причёсанные тёщи. В одной руке они держали спиннинг и удочки, в другой — поднос с рюмкой водки и бутербродом на посошок. На центральной улице колонну отправленных на рыбалку зятьёв встретила колонна зелёных с лозунгами: «Мы не будем вам конопатить мозги с охраной природы!» Рыбаки тут же выбросили транспарант: «Мы больше не будем губить рыбу!». Побратавшись, колонны рыбаков и зелёных соединились с большой группой синих, ожидающих опохмелки, и отправились в парк на весь день пить пиво.

С восьми утра на центральной площади духовой оркестр без умолку играл гимн. При этом всех собравшихся просили не вставать, а продолжать сидеть на очищенных от собачьих продуктов газонах.

Начались демонстрации. Сперва городские власти запустили фашистов-чернорубашечников, которые прошли по городу с лозунгами: «Нам — нет!» и «Мы не пройдём!». Затем промаршировали левые с транспарантами: «Пролетарии всех стран, не слушайте нас!» и «Советам не надо власти!». После этого состоялся марш несогласных под лозунгами: «Мы согласны!». Завершилось шествие проходом огромной колонны партии власти. Первыми шли олигархи с лозунгами: «В разъединении наша сила!». Потом — чиновники, раздававшие встречным горожанам накопленные на взятках купюры. Грохоча кастрюлями, прошагали домохозяйки, скандировавшие: «Политику по всемерному повышению цен одобряем и поддерживаем!» и «Долой детсады, поликлиники и пенсионный фонд!». Замкнула шествие пёстрая толпа праздничной молодёжи с транспарантами: «А нам типа как бы и не пофиг!».

А потом на газоны выбежали собачки, снова покакали и испортили весь праздник. Они же, собачки, газет не читают и выступлений членов правительства не слушают. Поэтому и не знают, как надо себя вести в традиционный День единения и согласия.

ГАЛЕРА

Я пахал все эти восемь лет, как раб на галерах.

Из политических откровений

В каюте капитана было сумрачно. Вяло коптила лампа, заправленная жиденькой нефтью, освещая покрытые плесенью доски обшивки. Ритмично поскрипывал на трапе костыль боцмана и раздавалось его ворчание в темноте:

— Три тысячи ч…чубайсов!

Наконец боцман доковылял до двери.

— Как там рабы? — устало спросил капитан.

— Пашут… Ой, то есть пишут.

— И что пишут?

— Как обычно. Программу. Скоро бой — велят снять и утопить последние пушки. Ведь, как известно, корабли противника — наши лучшие друзья, а пушки их могут огорчить…

— Да, да, да… — капитан выставил подзорную трубу в открытый иллюминатор и тут же проворно убрал. Мимо галеры, едва не задев бортом её обшивку, прошелестел рангоут вражеского галеона. Капитан озаботился:

— Неудобно вышло… Не слишком ли мы притесняем вра… неприятеля?

— Сами рабы попросили подпустить поближе… Так неприятелю удобнее.

— Ах, да, да… Что там ещё в трюме?

— Недовольство, кэп. Хорошо бы, говорят, им другую галеру — пашем, мол, пашем, а победы всё нет и нет. Команда, говорят, какая-то не такая досталась. Во-вторых, все восемь лет им омары выдаются недостаточно крупные, а икра как раз наоборот — недостаточно мелкая и зернистая. И вот ещё что… Кофе.

— А что — кофе?! — напрягся капитан.

— Гляссе подаётся остывшим!