2008_4 (553)

22.45. Состояние тяжелое, больной открыл глаза и пытался разговаривать с тт. Маленковым Г. М. и Берия Л. П.

3 марта 1953 года

13.30. После дыхания кислородом ритм дыхания становится более правильным и ровным. Временами появляются проблески сознания, пытается что-то сказать, отдельное слово разобрать невозможно. Голову на подушке держит, глаза временами открывает, взглядом не фиксирует, при усилении дыхательных расстройств глазные яблоки производят колебательные движения то в вертикальном, то в горизонтальном направлениях. Зрачки узкие, реакция на свет вялая, правая носогубная складка опущена, язык не высовывает. Временами появляется двигательное беспокойство в левых конечностях (перебирание пальцами в воздухе, застывание поднятой руки, иногда хватательный рефлекс в левой кисти).

19.00. Около 50 минут больной был без кислорода. Наблюдался кратковременный проблеск сознания, реагировал на речь товарищей.

4 марта 1953 года

0.10. В начале первого часа ночи состояние больного стало крайне тяжелым вследствие часто повторяющихся остановок дыхания…

21.00. Сознание полностью отсутствует.

5 марта

(С 1 часу до 3 часов ночи до этого очень подробный дневник почти не ведется. Вначале я думал, что это от полной безнадежности, но когда вдруг обнаружил цитируемую ниже невзрачную бумагу, то… стало ясно, что это… от незнания, что делать, точнее — от незнания, как поступить! К этому времени, в ночь на 5 марта, пришли анализы крови и мочи, из которых следовал однозначный вывод: отравление! Заключение консилиума на 1 час ночи 5 марта предельно лаконично: «При исследовании крови отмечено увеличение количества белых кровяных телец до 17.000 (вместо 7000 — 8000 в норме) с токсической зернистостью в лейкоцитах. При исследовании мочи обнаружен белок до 6 промилле (в норме 0)».

Все стало ясно. Но… как врачи это могли сообщить Берия? Сразу бы последовал вопрос: «Кто из вас отравил товарища Сталина?!» Что делать? Решили, учитывая безнадежность положения и упущенное время, просто зафиксировать факт… — Авт.)

3 ч. ночи. Печень остается увеличенной. (Один из обязательных признаков сильнейшего отравления. — Авт.)

4.55. Появилась икота (2 — 3 раза). (Теперь события начнут развиваться стремительно! — Авт.)

В 7.10 была икота, затем снова дыхательная пауза. Коллапс. Профузный пот. Дан кислород.

В 7.12 дан кислород с несколькими глотками углекислоты. Цианоз нарастает.

7.20. У больного наблюдалось двигательное беспокойство, он попытался вставать. Цианоз не исчезает. Обильный пот. Похолодания ног нет.

7.50. Икота.

8.20. Двигательное беспокойство. Позывы на рвоту. Рвота с кровью (рвотные массы темного цвета). Несколько приподняли верхнюю часть туловища и голову. Сделана инъекция кофеина (1 кб. см). Состояние крайней тяжести. Больной открыл глаза. Резкий цианоз. Кровяное давление 170/110. Пульс — 110 в минуту, слабого наполнения. Рвотные массы посланы на анализ».

Об этом анализе — чуть позже, а пока приведу первую реакцию на произошедшее из воспоминаний профессора А.Л. Мясникова: «Утром пятого у Сталина вдруг появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление пало. И это явление нас несколько озадачило — как его объяснить? Все участники консилиума толпились вокруг больного и в соседней комнате в тревоге и догадках…»

Какое красноречивое, хотя и какое-то недосказанное признание о догадках…

Дочь Сталина Светлана: «Берия не мог скрыть своего торжества».

Заключение консилиума 5 марта в 12 часов дня

«В начале девятого (5 марта 1953 года. — Авт.) у больного появилась кровавая рвота… которая закончилась тяжелым коллапсом, из которого больного с трудом удалось вывести. В 11 час. 30 мин… вновь наступил коллапс с сильным потом, исчезновением пульса на лучевой артерии; из коллапса больной был выведен с трудом…»

(Этого тогда в газетах не печатали. Вот, скорее всего, когда кто-то из врачей, уже имея на руках повторный анализ, под большим секретом сообщил сыну Сталина Василию, что в действительности случилось с отцом. И Василий, как пишет его сестра Светлана, стал кричать: «Отца отравили!..» — Авт.)

«14.55. Поднес левую руку к губам, шевелил губами, выпил 2 чайных ложки воды.

16.00 Живот более вздут, чем обычно.

17.00 Иногда икота (2 — 3 раза).

18.00 Издавал 3 раза звуки стона.

21.40. Карбоген (4,6 % СО2) 30 секунд, потом кислород. Цианоз остается. Пульс едва прощупывается. Больной влажный. Дыхание учащенное, поверхностное… Искусственное дыхание.

21.50. Товарищ И. В. Сталин скончался».

Многие задокументированные врачами (в том числе предсмертные) наблюдения за Сталиным разительно отличаются от того, что пишут по памяти другие очевидцы, например, дочь Светлана: «Впервые я увидела отца нагим… В последнюю уже минуту он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Поднял вдруг кверху левую руку и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».

Так вспоминает дочь, правда, с оговоркой: «Не знаю, так ли было на самом деле…»

Последние уколы