2008

Автор по справедливости должен был бы описать любовную сцену Березовского с Ларисой. Иначе читатель был бы вправе упрекнуть автора в предвзятости. На каком таком основании автор не позволил Березовскому трахнуть Ларису? И так далее. Найдутся ведь правозащитники среди читателей. Но: если вам не нравится – сделайте это сами. А мы с Ларисой поступим так: к Березовскому подойдет прямо в ресторане его охранник Ришар. Здоровенный бугай – то ли араб, похожий на негра, то ли негр, похожий на араба. Из марсельской оргпреступной группировки. Ну, он раньше был в марсельской оргпреступной группировке, а теперь у него на оргпреступность времени нет – все время при охране шефа. А шеф специально таких отпетых громил нанимает во Франции – французская разведка их использовать для слежки не станет, английская контрразведка не завербует. Ну, есть такая надежда. Что если и завербуют громил марсельских спецслужбы, то не сразу. Так вот, подходит громила Ришар и говорит, что «молодая леди» звонила из гостиницы в офис. Что, мол, с ней делать? А Березовский говорит: «Отправьте ее в „Harrods“, пусть порезвится там пока, чтобы не скучала». Порезвиться – это накупить модных нарядов. У сопровождающего будет с собой кредитка. Тысяч на пять фунтов можно потратиться. Обратите внимание, автор ловко избавился от Ларисы за чужой счет. А то пришлось бы автору сейчас по новой вставлять Ларисе – невыразительной покорной дуре с папиломами. Ну ее совсем. Лучше Березовский у нас вызвонит какую-нибудь бразильскую модельку. Пойдет с ней в модный ресторан, встретит там русских друзей, проболтает с ними о политике по-русски. И напьется под конец. А бразилка будет весь вечер сидеть с видом любезного манекена с волнующе большим ртом. Она этим ртом и искристыми глазами станет улыбаться всем за столом. И в какой-то момент поднагрузившиеся вином присутствующие, поняв, что она – Албертинья – единственная, кто внимательно всех слушает и никого не перебивает, станут ей излагать про ФСБ, про Украину, про стоимость земли в Испании. Она еще сильней станет улыбаться, а собеседники все настойчивей будут повествовать, убеждать, агитировать. Разговор этот безупречен как вид коммуникации. Сигналы никак не искажаются приемным устройством, в нашем случае – бразильской корой головного мозга. Вот русской бабе вы бы втолковывали, так она бы воспринимала и текст и контекст. Она бы думала, почему такой вот текст в таком вот контексте. Она бы думала, на что это вы намекаете? А бразильская кора головного мозга лучше и адекватнее. Она воспринимает посылающих сигналы коммуникаторов, в нашем случае – пьяных русских, – как выразительно артикулируемый шум. Как гиперконтекст вообще без текста.

И вот почему: красивая бразилка с волнующе большим ртом ни хрена ни слова по-русски не понимала и представляла собой черную дыру в чистом виде: шумы в виде слов поглощались ею без остатка. Видимой же была только улыбка большого рта – как воронка вещества, образованная им перед всасыванием. Это их, пьяных русских, слова, интересы, гнев, апломб и самовлюбленность – это метавещество, ввинчиваясь воронкой в черную дыру, образовывали ее улыбку. Улыбка-воронка, таким образом, была не вполне ее приветствием и не вполне их прощанием. Вполне и точно была – границей чувственного мира и бесконечности непознанного.

Так было до четырех утра, а потом Березовский увез ее куда-то от компании. Лапал небось по дороге, подонок. И это было уже воскресенье, 20 января, про которое нам добавить нечего. Только что силы и стихии для покинутого нами Путина на этот воскресный день мы предъявим читателю, строго следуя за методой: коли для каждого дня есть расчет сил, то и для этого, отчего же ему не быть. Вот он:

Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: Цзи Вэй

Почва главенствует в раскладе дня, некоторая ее избыточность склоняет Совершенномудрого к консерватизму и нетворческой простоте, туповатости даже, упрямой решительности, без оглядки на чужое мнение. Месяц ЧОУ оказывается сильнее дня ВЭЙ, возможны конфликты, движения и перестановки в действии сил.

21 января, понедельник

Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: Гэн Шэнь