2009_19 (618)

Кто следит за моими перипетиями с, так сказать, российским правосудием, тот помнит, что под руководством заместителя прокурора Москвы В.П. Юдина ФСБ сфабриковано против меня, заведомо невиновного, уголовное дело по признакам статьи 280.2 УК РФ. Обвинение меня в Савеловском суде поручено Савеловской прокуратуре. Поскольку в сфабрикованном деле нет ни состава, ни события преступления, соответственно, нет и доказательств преступления, то Савеловский прокурор обратился к Общественной коллегии по жалобам на прессу при Союзе журналистов России с не скрываемой им целью сфабриковать хоть какое-то доказательство с помощью этого органа, призванного наблюдать за нравственностью журналистов. Прокурор, не стесняясь, пишет: «Компетентная оценка общественной коллегии по жалобам на прессу позволит максимально полно представить суду характеризующие подсудимого сведения и поможет принять справедливое решение по делу».

Сначала оценим это заявление со стороны прокуратуры. Сам факт такого обращения гособвинителя в уголовном деле против журналиста невольно характеризует Коллегию, как орган, способный фабриковать доказательства для обвинения журналистов в суде. Прокуратура, по крайней мере, в этом не сомневалась, подавая заявление (о самом заявлении я скажу в другой раз).

Однако, пункт 6.5. Устава Коллегии установил: «Ad hoc коллегия воздерживается от рассмотрения информационного спора, если хотя бы один из его участников намерен решить данный спор в судебном порядке». А в данном случае прокурор уже даже не намерен — в данном случае прокурор уже ведет дело в суде, уже суд рассматривает мои этически нравственные качества. Как говорится, поздно пить боржоми, когда печень отвалилась, — прокурору надо было обращаться в Коллегию до возбуждения уголовного дела, дав Коллегии обещание, что прокурор его возбуждать не будет.

Теперь оценим событие со стороны Общественной коллегии. Это некий суд, а любой суд, получив заявление, прежде всего смотрит, подсудно ли ему это дело, и если оно ему неподсудно, то возвращает заявление заявителю, не вызывая ответчика. Ну представьте, что кто-то во Владивостоке пожаловался в местный владивостокский суд на газету, редакция которой находится в Москве. А по закону такой иск рассматривается по месту нахождения ответчика, то есть в суде Москвы того района, в котором находится редакция газеты. И что, владивостокский судья вызовет представителя газеты во Владивосток только для того, чтобы объявить ему, что судья не может это дело рассматривать и поэтому возвращает заявление истцу с разъяснением, что истец должен послать заявление в московский суд?

Так и Общественная коллегия должна была тут же вернуть дело Савеловскому прокурору, не вызывая меня. Но она не вернула заявление прокурору, мало этого, назначила слушание дела, мало этого, члены Коллегии ознакомились с подробностями дела и были готовы обличить мою гнусную сущность. К примеру, еще до начала рассмотрения заявления Савеловской прокуратуры член Общественной Коллегии, обозреватель «Новой газеты» Леонид Никитинский уже заявил, что, по его мнению, меня нужно посадить. Суровый, надо сказать, борец с антисемитизмом.

Вот у меня и вопрос — на что рассчитывала Коллегия, назначая к рассмотрению дело, явно ей неподсудное? Может, я и не прав, но Общественная коллегия имеет право рассматривать дела заочно, и если бы я не пришел, да еще и в сопровождении группы журналистов, то какое решение приняла бы Коллегия? А поскольку я все же пришел, то Коллегия мне объявила, что возвращает заявление прокурору, но это позже.

А сначала я потребовал, чтобы Коллегия, раз она приняла дело к рассмотрению, выслушала и мои объяснения по нему, поскольку нормальный суд, начав дело, выслушивает обе стороны, прежде чем принять любое решение, даже решение о передаче дела по подсудности.

Тем более, согласно пункту 1.4 Устава, Коллегия в своей деятельности, среди прочих задач, обязана добиваться:

«— утверждения свободы массовой информации в Российской Федерации;

— защиты профессиональной независимости и издательско-редакционной свободы в средствах массовой информации;

— противодействия монополизации средств массовой информации, в том числе со стороны государства».

И данное дело это как раз и было тем случаем, когда Коллегия обязана была этих целей добиться. Но Коллегия категорически отказалась меня слушать, дав понять, что свобода слова и независимость СМИ в приоритетах Союза журналистов на первом месте не стоит и декларации об этом в Уставе Общественной коллегии не более, чем косметика.

Однако это были не все этически-нравственные телодвижения Коллегии, и я вынужден был написать следующее письмо Председателю Союза журналистов В.Л. Богданову.

«Уважаемый Всеволод Леонидович! По заказу лобби иностранного государства прокуратура Москвы возбудила, а Савеловский суд в настоящее время рассматривает против меня уголовное дело по совершенно вздорному обвинению в призывах к экстремистской деятельности (статья 280.2 УК РФ).