_201.DOCX

...И вдруг я понял, что мы стоим перед ее домом.

– Давай зайдем, – сказал С., я познакомлю тебя с ...

С кем? Как ее зовут? Я даже не спросил, о ком идет речь и откуда он ее знает. Я был уверен, что речь идет о ней. И пошел покорно, как Фауст за Мефистофелем.

Двери нам открыла Она...

Я переступил порог, как впервые бросаются в реку. Вы поверите, я не сразу мог посмотреть на нее. Казалось невероятным, что человек может быть так прекрасен. И в то же время – ничего неожиданного. Я мечтал о ней, вот о такой...

Мы молча стояли друг перед другом. И в одно мгновение я вспомнил тот далекий вечер, что был нереальным и остался в памяти чем-то удивительным...

Это было год назад... Я до сих пор не помню... что было раньше – услышал ли голос или увидел лицо... Она покупала подснежники...

Проскользнула мимо, обдав ароматом, подобно которому я не знаю, и исчезла за поворотом.

Я видел ее долю мгновения, а узнал бы из тысячи...

...Однажды на улице, в толпе, мелькнул ее профиль – и она исчезла...

Валеев – сатир. Мы с ним писали один натюрморт, а потом – в гигантском зеркале на всю стену – два автопортрета одновременно.

Однажды, придя к нему, что-то уловил:

– Кто был? – Злодей смеется. – Кто был?

– И она заинтересовалась...

Улыбается краем губ.

– Кто был?

Валеев – ироничен. От него нескончаемый поток тягучих изысканных слов.

– ...И она заинтересовалась автопортретом... Твоим...

И он начинает сосредоточенно что-то искать на столе. Находит зубочистку.

Кажется, я схватил его за ворот и начал трясти.

– Кто?..

– Некая прекрасная особа... Желает познакомиться с оригиналом....

В комнате ощущалось Ее присутствие, и все остальное не имело значения.

Валеев произнес Ее имя, а я повторил его, как эхо.

Мы стояли друг перед другом, и я вдруг припал к Ее груди, как припадают к святыне...

...Рассвет за окном и голос Ее совсем близко, рядом с моим лицом.

– Метла уже шуршит.

То, что увидел я на Владимирской Горке, было до того неожиданно, до того волнующе красиво, что у меня перехватило дыхание.

В тишине, в торжественной волшебной тишине, облитые льдом от самых корней до кончиков мельчайших веток, стояли деревья.

Как в сказке, как завороженные стояли они, искрясь на свету, и переплетенные кроны их казались сделанными из хрустальных кружев.

А за ними, за раскинутыми внизу просторами, из-за дальних далей Днепра – всходило Солнце. Начинался день.

– Не бойся произносить слово «красота».

– Я не боюсь. Я стесняюсь.