2010 A.D. Роман-газета

К концу девяностых я докатился до самой затрапезной ежедневной газеты в городе. Ниже падать было уже некуда. Редактор этого фигового листка как-то попросил меня зайти к нему в кабинет и спросил, какие планы у меня на вечер. Не мог бы я сходить на важное политическое мероприятие? Я сказал, что мне все равно. Это было правдой. Вечером я мог сходить на важное политическое мероприятие. Или на панк-рок-концерт. Или остаться дома. Или улететь на Луну. Мне было абсолютно все равно.

— Вот приглашение. Утром сдайте, пожалуйста, строк двести — триста.

— Хорошо.

Редактор посмотрел на меня внимательно. Наверное, ему хотелось добавить что-то вроде: «И смените эту рожу на что-нибудь поприличнее», но он промолчал. Мероприятие проводилось в тесном Таврическом дворце. Внутри бродили все, кого вы имеете в виду, произнося слово «власть». Кинь в помещение гранату, и государство придется строить с чистого листа.

Охранники долго не хотели верить, будто я действительно журналист. Но поверили-таки. Я прошел внутрь, подозвал официанта, выпил все, что стояло у него на подносе. И только после этого огляделся. Часть присутствующих я знал в лицо, а насчет тех, кого не знал, тоже ни капельки не сомневался: самая что ни на есть власть. Все они бродили по залам и без конца общались. Разговаривали. Спрашивали мнение собеседников, внимательно его выслушивали и что-то говорили в ответ.

Разговаривать этим ребятам нравилось. Половина из них начинала карьеру с того, что разводила на бабки тупых коммерсантов, а вторая половина — с того, что не давала развести на бабки себя. Искусством переговоров и те и другие овладели в совершенстве. Так что, когда теперь все эти ребята выезжали за рубеж, чтобы провести переговоры с иностранными правительствами, шансов у тех просто не было. Цену на российский газ переговорщики определяли так же ловко, как когда-то обыгрывали лохов в наперстки.

Я побродил по залу и выпил еще бокал алкоголя. В принципе, на двести — триста строк впечатлений мне уже хватало и можно было двигать домой. Вернее, не домой, а туда, где я стану пить дальше. Хотя, с другой стороны, снаружи, как обычно, шел дождь, а напитки в Таврическом дворце раздавали бесплатно. Так что зачем куда-то идти? Я все сильнее накачивался алкоголем, рассматривал людей в зале и думал о том, что глупо ждать, будто моя страна хоть когда-то изменится. Какой она родилась, такой и помрет.

В последнее время, когда при мне произносят слово «Россия», я не очень понимаю, о чем речь. Говорящие явно имеют в виду что-то прекрасное, но что, — не могу понять я. Может быть, дело в том, что у моей страны всегда было две стороны. В ней живет сто сорок миллионов населения и еще полторы тысячи людей, которые называются «власть». Первые живут не очень. Перебиваются с хлеба на квас, терпят все возможные унижения, штопают носки и без конца собирают справки. Вторые могут позволить себе все. Даже такое, что невозможно представить. Прорыть тоннель подо всей Сибирью. Запустить человека на Марс. Колонизировать Антарктиду. За удачный blow-job купить секретарше титул «Мисс планета Земля».

Если прищурить один глаз, то страной можно восторгаться. Почему нет? В конце концов, Россия выиграла все войны, которые вела, и добилась всех целей, которые перед собой ставила. Если прищурить второй, то ее можно жалеть. Потому что все эти победы построены на костях, и вообще в своей собственной стране каждый из нас почти гастарбайтер. Но вот я в тот вечер болтался, безнадежно пьяный, по Таврическому дворцу и чувствовал: впервые в жизни ситуация видна мне с обоих глаз. Я отлично видел, как затянутая в латекс госпожа стегает хлыстом своего раба, но тот и не думает вырываться. Ведь каждый удар — новый оргазм. Власть и население подходят друг к дружке, как меч и ножны, и полторы тысячи человек ведут себя столь надменно по одной-единственной причине: сто сорок миллионов остальных это вполне устраивает.

Курить в зале было нельзя. Я стал понемногу протискиваться к выходу. По дороге наступил на лакированный ботинок одному из самых богатых людей страны. Тот повернул ко мне круглое лицо, опустил глаза на ботинок и, наверное, собирался что-нибудь сказать, но, посмотрев в мое пьяное лицо, хамить передумал и отвернулся. Некоторое время я подумывал, что, может быть, сказать что-нибудь стоит мне, но тут на мое плечо сзади легла рука.

Я обернулся. Это была моя одноклассница Юля. Девушка, волосы которой пахли горько. Она смотрела в мое пьяное лицо и улыбалась.

— Вы помните меня? — спросила Юля, и пол вдруг ушел у меня из-под ног.

4

Посадку еще не объявляли, но поезд ЭР-200 уже стоял на платформе. Я прогулялся вдоль состава, поговорил с проводниками. Первый мне отказал, сказал, что у него все забито. Зато второй сразу согласился подбросить меня до Петербурга и назвал цену. Цена меня устроила.

— Садиться в вагон?

— Не сейчас. Поброди пока. Минут за пять до отправления подходи, хорошо?

— Хорошо.