2012. Танго для Кали

– Существует защитная программа, мы не знаем, кто и когда её заложил, но она известна. Условие её запуска звучит так: «Через весь город должна трижды проскакать белая женщина». Три – обычное число усиления, мы находимся на уровне класса, поэтому можно обойтись без него. Если «белая женщина» проскачет через весь Город, защитная программа будет оттранслирована на Петербург.

– Белая женщина – это я? – Глаза Матрёши расширились от удивления.

– Сейчас ты можешь ею стать. Соблюдены все условия.

– Я согласна! – тут же заявила она. – Что нужно делать?

– Проехать по Городу. Он не столь велик, как проекция.

– Мы успеем? Антон не устанет ждать?

– Мать, ты забыла, кто мы? – Седой изобразил возмущение.

– Властелины Времени! – Она засмеялась. – Вот глупость сморозила!

– Тогда – на старт?

– Ага!

Улочка уже давно влилась в широкий проспект, они ехали теперь среди монументальной застройки пятидесятых годов и приближались к железной дороге. Появились редкие прохожие, Город понемногу обретал жилой вид.

– Выедем за полотно, развернёмся – и вперёд. – Седой тронул поводья. Его лошадь осторожно переступала через рельсы, Матрёшина следовала за ней.

Они развернулись возле небольшого домика, украшенного пилястрами и балкончиками.

– Куда ехать?

– На северо-восток, – махнул рукой Седой. – Туда. Не задумывайся, для тебя это будет прямо.

Матрёша тронула повод, лошадь послушно шагнула. Девушка слегка хлопнула пятками по лошадиным бокам, показывая, что можно немного быстрее. Пока что она довольно уверенно держалась в седле. Прохожие махали ей вслед, как будто знали, для чего она здесь.

Дома неожиданно сменились глухими заборами промзоны. Поверху вились спирали колючей проволоки, люди опять исчезли, кажется, даже воздух потемнел и утратил прозрачность. Над заборами возвышались будки охранников. С одной из них вдруг раздалась стрельба.

Первый выстрел Матрёша не осознала – что-то громко грохнуло, и от забора впереди неё полетели бетонные крошки. После второго она упала на шею лошади, вцепилась в гриву и отчаянно замолотила пятками по бокам. Они рванули в галоп. Вслед ударила автоматная очередь, но они уже поворачивали за угол, и Матрёна всё ещё каким-то чудом висела на лошадиной спине.

Она не разгибалась и не разжимала побелевшие пальцы, пока промзона не кончилась. Вокруг снова возвышались сплошные стены домов, но теперь это были дома восемнадцатого – девятнадцатого веков, эклектика, редкий классицизм, в одном месте попался особняк, выстроенный в стилизованном барокко, с фигурами, масками и завитушками.

– Ничего себе! – Лошадь сама сменила галоп на рысь, девушка сумела выпрямиться. – Ты не говорил, что в меня будут стрелять!

– Любое действие встречает противодействие, – рассудительно заметил Седой.

– Меня здесь могут убить?

– Нам бы не хотелось, чтобы это случилось.

– Но я же Кали!

– А ты помнила об этом, когда в нас стреляли?

– Нет. – Она потупилась. – Седой… – Она смущённо взглянула на своего спутника. – Нам обязательно ехать на лошади? Здесь не бывает машин? Я же свалюсь…

– Машины есть, но мало. Здесь чётко поставленное условие – проскакать. Только так можно отменить программу.

– А пистолеты в ней разве указаны?

– Ты можешь встретить лишь то, что для тебя существует. Если бы мы жили в десятом веке, в нас летели бы стрелы, если бы здесь был Чёрный, возможно, он встретил бы враждебное заклинание.

– Значит, Чёрному – заклинание, а мне пулю, да?!

– Видимо, реальность огнестрельного оружия для тебя выше, чем магических действий.

Матрёна обиженно фыркнула, но промолчала, возразить было нечего.

– Если бы в твоём мире обычными были драконы, – продолжил Седой, – возможно, тебе пришлось бы ехать на нём. Или харги.

– Уж лучше лошадь! – Она легонько погладила тёплую белую шею.

Улицы заполнялись народом, появились встречные всадники, проехал даже автомобиль – древняя марка отечественного автопрома, то ли ЗИС, то ли сама «чайка». Матрёна приободрилась, рассуждая, что в людном месте стрельбу затевать не станут. Впереди показалась полоска реки, они повернули к мосту. На въезде на мост была выстроена баррикада.

Похоже, баррикаду устраивали на скорую руку, она получилась не слишком высокой, сложенной из сваленных в кучу ящиков, пары каменных плит, каких-то шпал и досок, в которых блестели вырванные вместе с ними гвозди. За сооружением пряталось несколько тёмных фигур.

– Нам туда, – невозмутимо произнёс Седой.

Словно в ответ на его слова из-за баррикады стрельнули. Матрёна вздрогнула и побледнела, потом гордо выпрямилась в седле.

– Я Кали!