2012. Танго для Кали

– Например, Властелины Времени читали наши мысли.

– То есть ты допускаешь возможность, что голосу не всегда следует доверять?

– Если бы у меня не было сомнений, то не много загадок я бы смог разгадать.

– Это да.

Она старательно закивала, соглашаясь. Потом медленно двинулась дальше, пока Антон развивал свою мысль.

– Нет плохого или хорошего, есть варианты развития. Сейчас, как я понимаю, мы в полной попе и идёт жёсткая коррекция будущего для меня настоящего.

– Будущего вообще или твоего только?

– Моего.

– Но это же для чего-то нужно?

– Может быть, чтобы избежать смерти.

– Или для чего другого.

– Или для другого, – согласился Антон. – Попробуй вспомнить про Властелинов что-либо, чего ты до сих пор не знала.

– Я попробую, только не сегодня, ладно? Сегодня мне сразу плохеет, как только я пытаюсь настроиться. Мысли разбегаются и летят. Со скоростью света. У тебя так было?

– Нет, никогда.

– Может, не со скоростью, я не меряю. Но очень быстро. Интересные ощущения. Как перезагрузка идёт. Но уж очень тяжко. – Матрёна опустила глаза. – Завтра опять в универ не пойду, не могу. Может, хоть во сне полегчает.

– Тренировки должны помогать, – обнадёжил Антон.

– Вот сейчас и проверим.

Они подошли к фитнес-клубу. Матрёна первая взялась за тяжёлую дверь. Физическая нагрузка действительно помогала, выравнивала и как бы отводила нервное напряжение. Иногда девушке казалось, что только тонкая нить тренировок держит её на грани разумности и безумия, не позволяет потерять контроль над перегруженным мозгом.

– Привет, как моё пузечко?

Антон выходил из очередной клиники, когда его застал телефонный звонок.

– Да так, средне. Как у тебя?

– Никак. Всё болит, всё раздражает. Антош, давай где-нибудь погуляем, что ли? Раз я не учусь. Не могу больше в этой квартире!

– Погода как-то… – Чёрный поднял воротник пальто. – Не радует. На дворе тоже полная попа. Знаешь что, приезжай ко мне! В Татьянином баре что-то согревающее ещё точно есть.

– Хорошо, я приеду.

– Мне тут подруга рассказала сегодня… – Через два часа Матрёша удобно устроилась на тёплом ковре и трещала не переставая. – Раньше тоже говорила, но я ей не верила. Она в психушке лежала. Представляешь, она тоже слышала голоса и людей видела, а никто больше не видел. И её положили. Это два года назад было.

– Бывает, – кивнул Антон. – Поэтому осторожность очень нужна. Про такие вещи непонимающим людям никогда не следует говорить.

– Так вот, она такого порассказала. Это такой ужас! Я чуть не разревелась там же. Она говорит: «Мотя, так ты мне веришь?» – а я: «Верю!», а у самой уже слёзы текут. Мне страшно стало, что со мной тоже так будет. Я поняла, что нужно срочно куда-то вырваться, обстановку сменить.

– Ну вот и сменила! – Антон прислушался. Нет, не показалось – в кухне звякнул сигнал на умной плите, сообщая, что поспел вкусный горячий сбитень.

– Да! – Матрёна сходила за кружками и за кувшином. – Скажи, а фраза: «Ты что, сдурела?» – тоже в репертуаре Седого?

– Это когда было?

– Когда я лежала и думала обо всём. О голосах, о том, как я устала. Мне было сказано: «Ты что, сдурела? Мы только начали работать. Терпи, я сказал». Я спрашиваю: «До какой стадии я могу дойти?» – а в ответ: «Ты будешь на грани, но только так мы его вылечим, твоими силами. Так что терпи».

– Может быть, это был и Седой.

– Ещё фраза была: «Пока ты нюни распускаешь, мы творим дела вселенского масштаба. Я не должен тебя успокаивать».

– Я обещаю, я помогу тебе, всё, что в моих силах. – Антон старался говорить убедительно. Он очень хотел хоть как-нибудь ей помочь, вот только сил у него пока что никаких не было.

– Да не поможешь ты мне, блин! – неожиданно взорвалась Матрёша. – Как ты не понимаешь? Как ты мне можешь помочь, если меня даже во сне страх держит?! Веришь, нет? Я реву каждый день.

Кажется, она могла это немедленно подтвердить. Антон не любил женских слёз, потому что не очень представлял, что с ними следует делать. Каждый раз оказывалось по-разному. Сейчас он подумал, что надо дать Матрёше возможность выговориться. Её понесло:

– Я в истеричку превратилась уже! И винить некого! Пойми, я всегда раньше винила парней, Петя, Вася, Коля – все козлы! А я белая и пушистая! А тут кто? Никто! Никто не виноват, «так исторически сложилось», точка!

– Да, Матрёша, да.

– А мне-то хреново! А меня ещё и ругают! Меня всё достало, как меня оно всё достало! Квартира эта, родители, их вечные проблемы, универ. Время у них линейно! Вот сейчас как дура сижу и реву.

– Ещё нет. – Антон легонько обнял девушку и, успокаивая, погладил по голове. – И не надо. Не плачьте, мадемуазель Нюша!

– Я всегда боялась сойти с ума. – Матрёша всхлипнула, но вроде бы продолжать не собиралась. – А сегодня ко всему наслушалась про психушку. А ещё мне поплакать-то и негде. На улице от меня и так шарахаются. Дома мать решит, что ты меня обижаешь или что в институте проблемы. Опять приставать начнёт.

– Ну ладно, – разрешил Чёрный. – Раз уж совсем негде, можешь поплакать тут. Только недолго.