2012. Точка возврата

По барабанной перепонке Егора застучали короткие гудки брошенной на том конце трубки. Егор в бессилии уронил телефон на стол: конечно, с Леной, четко изложившей свою позицию, спорить бесполезно. После "прыжка" она и Андрей поступили логично. Егор же совершил ошибку. Но разве он не имеет право исправить ее?

— Ты — сумасшедший, — между тем прошипела Лиля над ухом Егора.

Женщина подхватила телефон, намереваясь окончательно покинуть кофейню.

— Подожди, — вновь ринулся на защиту упущенного счастья Лукошкин, — у меня есть доказательство.

Егор схватил Лилю за руку и потянул обратно на стул:

— Еще одну минуту.

Он достал из кармана рубашки фотографию и, положив на стол, бережно расправил упрямо загибающийся кончик. Последний и беспроигрышный аргумент. Уж он то убедит упрямицу.

Яркий летний полдень… Велосипеды, сваленные на песке… Три улыбающихся человека смотрят в камеру. Егор, Лиля и Антон. Вместе. Счастливая семья.

Лиля замерла, разглядывая детали снимка. Она заметно разволновалась: на лбу блеснули капельки пота, рука предательски потянулась вверх, чтобы поправить воротник блузки. Женщина вовремя спохватилась и резко уперлась ладонью в столешницу.

— Но…но я такого эпизода не помню, — часто дыша, с трудом выдавила из себя Лиля. — Да, справа… справа несомненно я.

— А слева — я, — пододвинулся ближе Егор, чтобы смотреть на снимок под тем же углом, что и собеседница. — И я тебя обнимаю.

— Но в центре разве Антон?, — засомневалась Лиля. — Конечно, очень похож на Антошку, но это чужой мальчик.

— Нет, это наш с тобой ребенок, — мягко, но настойчиво повторил Лукошкин, — только в другой, предыдущей жизни.

Лиля как-то неуклюже водила пальцем по фотографии и вдруг… напряглась. Что-то ее насторожило, зацепила какая-то деталь. Женщина указала в нижний, с белой наискосок вмятиной, угол снимка:

— Вот! Видишь?!, — едва не закричала Лиля.

— Что вижу?, — Егор повернул картинку к себе.

— Дата!, — торжествующе произнесла Лиля. — Не правильная!

— Что не так с датой?, — не понимая, насупился Лукошкин.

— Две тысячи третий год!— буквально по буквам, выделяя каждое слово, произнесла Лиля.

— Да, две тысячи третий, — пожал плечами Егор. — И что тут странного?

— Но сейчас, — ехидно заметила Лиля, — две тысячи второй! Того, что изображено на снимке, еще не случилось.

— В этой жизни да, пока не произошло, — стал объяснять Лукошкин, — но в предыдущей — было.

— Наберись смелости и признайся, что просто сляпал на компьютере коллаж, — усмехнулась Лиля и оттолкнула фотографию. Легкий прямоугольник, ощутив себя бумажным журавликом, свободно спикировал под стол. — Делал впопыхах, небрежно, даже на дату не обратил внимание.

— Никакие коллажи я не лепил, — процедил сквозь зубы Егор и, опустился на колени, чтобы подобрать дорогую для него фотографию — единственную ниточку, связывающую с прошлой жизнью.

Лиля обвинила его во лжи? Но ведь он не врал!

— Ты — смешон!, — крикнула Лиля и закинула на плечо сумку. Ей давно пора уйти отсюда. — Клоун!

— Лиля!, — неожиданно раздался рядом голос Вадима. — Зашел в издательство, но мне сказали, что ты еще не вернулась с обеда. Что стряслось?

Егор спрятал непослушную фотографию в карман и разогнулся.

— Лукошкин!, — воскликнул Вадим. — Как тебя сюда занесло?

— Егор, твой друг, — с презрением Лиля ткнула Вадима в грудь, — утверждает, что мы с ним женаты.

— Были женаты, — откликнулся Лукошкин, отряхивая испачкавшиеся джинсы.

— Хорошо, были, — зло сверкнула глазами Лиля. — Хотя, данное уточнение не слишком меняет смысл его безумной лжи.

Вадим вопросительно посмотрел на Егора.

— Поступим так, — Лиля подвела итог неприятному разговору, — я ухожу, а вы разбирайтесь сами.

И, развернувшись к мужчинам спиной, твердым шагом направилась к двери.

Егор упал на стул и прижал ладони к глазам. Еще в детстве он изобрел собственный способ прятаться от неприятностей: исчезнуть в темноте. Если папа грозил ремнем за двойку по арифметике, а мама вот-вот должна была догадаться, кто разбил любимый фарфоровый чайник в красных кружочках, мальчик забирался в широкий трехстворчатый шифоньер и захлопывал дверцу. Искусственно созданная темнота отгораживала Егора от окружающего мира и сглаживала проблемы.

Но сейчас спасительная чернота не успокаивала. "Ты — смешон!" — звенел в голове голос Лили. "Клоун!" — грубо сколоченные слова с силой долбили по вискам. До боли. До слез. Пальцы намокли. Неужели он плачет?

Егор опустил руки: он уже давно не ребенок, и темнота утратила свою защитную способность.

Только сейчас Лукошкин обнаружил, что Нелюбин не ушел вслед за Лилей, а сидит напротив.

— Что между вами произошло?, — Вадим решил, что пора прервать затянувшееся молчание.

— Я хочу ее вернуть, — честно признался Егор.

— Вернуть? Ну, знаешь!, — Вадим возмущенно развел руками. — Бессмыслица какая-то. Разве Лиля была когда-нибудь твоей?