2012. Время великих перемен

« Начало крушения экономики США официально объявлено», — такими словами писатель и консультант Ричард Р. Кук начал статью, опубликованную Центром изучения глобализации ⁹. Хотя такие заголовки были нередкими во время краха мировых финансовых рынков осенью 2008 года, во время появления настоящего заголовка ничто не могло звучать более зловеще или более невероятно. Зловеще из-за того, что было непонятно, каким будет такое крушение. Невероятно, потому что, по крайней мере, на поверхности американская экономика не была даже близко к коллапсу. Дата была 13 июня 2007 года, за полных 14 месяцев до фактического начала кризиса 2008 года.

В статье Кука описывается работа двух лидирующих экономистов, смотрящих глубже, нежели на внешние признаки кажущейся процветающей экономики США. Стивен Перлстайн, обладатель Пулитцеровской премии, пишущий на темы бизнеса и экономики для «Вашингтон пост», и Роберт Сэмьюльсон, редактор «Ньюсуик» и «Вашингтон пост», с 1977 года оба увидели один и тот же кризис в экономике в одно и то же время. И то, что они видели, было пугающе.

Они были обеспокоены растущим числом компаний, имеющих огромные по сравнению с их доходами долги, а также уязвимостью тех компаний к поглощениям, финансируемым путем займа еще большего количества денег (покупка контрольного пакета акций с помощью кредитов). Свое опасение Перлстайн выразил в следующих словах: « Цены на акции и стоимость компаний повсюду будут снижаться. Банки будут анонсировать болезненные списания, закроются некоторые хедж-фонды, фонды прямых инвестиций будут докладывать неутешительные результаты. Некоторые компании обанкротятся или будут подвержены структурным изменениям» ¹⁰. Даже для тех, кто незнаком со специализированным языком биржевых аналитиков и экономистов, эта новость оказалась понятной. Это было предупреждение, и все те, кто был заинтересован в американской экономике, были предупреждены.

Эти экономисты и другие, подобные им, говорили нам о том, что 2007-й обозначил год, когда условия оказались уместными для того, чтобы выпустить гнев мощного мирового экономического кризиса. Где бы это ни произошло, экономика США будет непременно на пути кризиса. Хотя они тщательно предсказывали сценарий, он остался непонятным, если даже Перлстайн и Сэмьюльсон и могли знать, каким образом описываемая ими буря послужит толчком к коллапсу всей мировой экономики.

Мы все слышали, что наше видение всегда 20/20 в ретроспективе. Другими словами, легко смотреть на события (от военного кризиса до проигрыша чемпионата Национальной футбольной лиги или даже развода) после того, как они произошли и мы имеем возможность увидеть все то, что могло бы предотвратить кризис. Судить прошлое очень легко, такое видение к тому же точное по одной простой причине: все, на что мы смотрим, уже произошло!

Точно так же, когда я следил за тем, как прибыли Нью-Йоркской биржи погружаются все дальше и дальше в отрицательную территорию 29 сентября 2008 года, у меня было точно такое же ощущение, и я задавал себе те же самые вопросы, которые возникли у меня 11 сентября 2001 г.: Является ли кризис частью большей последовательности событий? Если это так, могли мы знать об этом заранее и по-другому отреагировать с целью его предотвращения?

В отличие от семи лет, разделяющих кризис 11 сентября и развитие Калькулятора Временного Кода, мне не пришлось долго ждать ответа для себя. Я увидел финансовый кризис в Америке в нескольких городах, отелях, где я занимался делами в конце сентября 2008 г. — без доступа к Калькулятору Временного Кода. Как только я вернулся домой, я немедленно обратился к Приложениям настоящей книги для того, чтобы обнаружить роль (если таковая имеется), которую экономические циклы играли в мировом финансовом хаосе.

С помощью того же процесса, описанного ранее в настоящей главе, я просмотрел шаги Метода 1 калькулятора с целью определения времени, когда условия прошлого события скорее всего повторятся. Я начал с определения даты, когда могли быть посажены зерна экономического кризиса 2008 года. От экспертов Уолл-стрит до комментаторов на национальном телевидении сравнение было очевидным и практически единодушным.