2012. Загадка майя

— То, что произошло с твоим отцом, — полная загадка. Раз судьи охотятся за тобой, значит, твоего отца у них нет, и в этом случае…

— Давид, я должна тебе кое-что сказать.

— Скажи.

— С момента отъезда из Барселоны у меня ощущение, что за мной кто-то следует.

— Естественно — я.

— Нет. Кто-то еще. Я и с тобой это чувствую.

— Ты замечала что-нибудь?

— Я стараюсь обращать внимание на все, что вокруг меня, — в самолете, на улице… И — ничего. Самое странное — абсолютно ничего.

Давид погладил ее по голове.

Первая ласка после возвращения на землю из мира уичолов.

— Это нервы.

— Нет, я спокойна.

Ладонь Джоа нежно скользнула по щеке Давида, коснулась его губ, ощутила горячий поцелуй и… На столе были разложены ожидавшие ее бумаги.

— Джоа…

— Сама понимаю.

И все — точка. Сосредоточиться стоило немалых усилий.

38

Рисунок с надгробной плитой Пакаля лежал в середине. Рядом — два листка с изображением шести иероглифических письмен, пронумерованных цифрами от 1 до 6. Все остальные бумаги выложены вокруг, как рамка. Они сидели над этим пасьянсом уже минут тридцать, и Давид первым потерял терпение.

— Нет, это всего-навсего рабочие зарисовки, заметки, сделанные непосредственно на раскопках, — высказал он свое мнение. — Поскольку не хватает именно рабочего дневника твоего отца, логично предположить, что свои открытия он записал в нем.

— Мой отец сделал эти рисунки не просто так, я уверена. — Она упрямо поджала губы. — Мне почему-то вспомнились приснопамятные теории Эриха фон Деникена, бывшие в моде в семидесятые годы прошлого века, а потом полностью развенчанные как несостоятельные.

Фон Деникен утверждал, что он, — Джоа показала на рисунок с плитой, — был астронавтом и изображен в кабине своего корабля. Еще он говорил, что наскальные изображения в Паракасе, в Перу, видимые лишь с воздуха, служили посадочными сигналами для звездопланов, а также что исключительная математическая точность, с которой построены египетские пирамиды, своим происхождением обязана высшему разуму. Деникен ничего не доказал, но разбогател на своих придумках. Мы же исходим из реального существования дочерей бури и предсказаний майя о будущем, поразительно точных. И если о них известно так немного, если открыта лишь малая толика их наследия…

Большая его часть разрушена Диего де Ландой.

Это был монах-францисканец, в течение трех десятилетий обращавший в христианство коренное население Юкатана. В 1572 году его возвели в сан епископа полуострова. В своем религиозном рвении он уничтожил документальные свидетельства культуры древних майя, а также многих идолов, которым они поклонялись, лишив будущих исследователей возможности знакомства с прошлым целой цивилизации. Его миссионерская деятельность обрела формы репрессивного экзорцизма, инквизиция при нем была всесильна. Тем не менее на закате дней, винясь в совершенных бесчинствах, он написал «Сообщение о делах в Юкатане» — произведение, ставшее ключевым для понимания мира майя в эпоху конкисты. Будучи детальной хроникой того периода, оно содержало также описание индейцев и давало представление об их истории. Кроме того, Диего де Ланда разработал первый алфавит для языка майя.

Копию этого алфавита Джоа нашла в одной из купленных в аэропорту книг. История майя была бы сплошным белым пятном, если бы в свое время не были обнаружены Мадридский, Дрезденский и Парижский кодексы, названные так, поскольку ныне хранятся в музеях этих городов. И конечно же, существовал еще «Пополь-Вух» — эпическое произведение майя, их библия.

— Джоа, здесь тоже есть изображение этой плиты, — произнес Давид.

И положил открытую книгу рядом с рисунком ее отца.

Опять по ней пробежала дрожь.

Почему? Отчего? Зачем?

И тут она увидела это. Все так просто, так ясно, так…

— О боже! — простонала она. — Это же все время было здесь, а я…

Давид тоже смотрел то на рисунок ее отца, то на иллюстрацию в книге. Абсолютная калька. Как две капли воды.

Но что-то было не так.

— Смотри сюда! — Джоа показала на прямоугольник в правом верхнем углу отцовского рисунка.

— Да, и что…?

Вопрос так и остался не законченным. Давид разглядывал изображение в книге. На нем плита отличалась. В верхнем правом углу был другой рисунок — что-то вроде косого креста.

— Это что, твой отец изменил?

— Ну да!

— А не может быть, что это?.. — он искал аргументы, пытаясь выступить в роли адвоката дьявола.

— Давид, это конец, который я искала, число, написанное по-майяски!

— Какое?

— Двадцать семь! — Глаза у Джоа были раскрыты шире некуда. — Гробница номер двадцать семь в Паленке, та самая, в которой я не смогла побывать, потому что она обвалилась!

— Погоди, я не догоняю. — Друг явно за ней не поспевал. — Не объяснишь ли сначала, где здесь двадцать семь?