"2013" (СИ)

— Сегодня она гнала больше, чем вчера. Я сидела рядом, и она говорила, что идет снег. Что ей очень холодно, и она хочется согреться. Говорила, что хочет уехать на скорой домой. В общем, ей стало еще хуже. Будем надеяться на лучшее. Хотя… насчет этого я очень сильно сомневаюсь.

— Мам, не начинай!

— Ладно, ладно. Молчу.

— Сереж, мне нужно уехать домой. Бабулю положили в больницу, и я хочу ее навестить. Отвези меня домой, пожалуйста. Как все закончится, я снова к тебе приеду. Идет?

Сергей понял, что это безвыходная для него ситуация. И согласился.

— Спасибо тебе большое.

Ему это далось нелегко, но спорить со мной не стал.

Я понимала, что он не хотел даже небольшого расставания, и поспешила его утешить:

— Мы будем переписываться. Созваниваться. Если будет свободное время, то можешь даже приехать. Я всегда буду тебе рада.

Мы приехали в Белово уже поздно ночью, и я попрощалась с Сергеем, поцеловав его в щечку.

— Не скучай, хорошо? Я люблю тебя.

Он кивнул. И уехал.

Я поднялась на пятый этаж.

— Могла бы и не приезжать. Но дело твое. Я бы не хотела, чтобы ты лишний раз переживала. А то опять в Кемерово попадешь.

— Ничего страшного. Переживу.

— И Сергей тебя отпустил?

— А куда он денется?

— Ну, тоже верно.

Я легла спать под утро.

Мать куда — то уехала, и позвонила лишь после обеда.

— Через час подходи к “Огоньку”. Я подъеду, и мы пойдем к бабуле.

“Огонек” — это остановка недалеко от моего дома.

Она располагается рядом с ВГСЧ и бывшим продуктовым магазином “Огонек”, где в данный момент находится “Пятерочка”.

После продуктового там сначала открыли небольшие павильоны, затем “Холди”.

“Пятерочку” открыли уже в двадцатом году.

На остановке было уже много народа. Хоть время и послеобеденное, но люди уже возвращались домой с работы.

Ну, или наоборот, ехали в ночную смену.

Я поднялась к магазину. Встала возле выхода, на небольшое возвышение, и, опершись о перила, смотрела на мимо проходящих людей.

Мне было очень страшно. Меня трясло от происходящего, хоть я и делала равнодушный вид. Может быть, я вела себя как ребенок, в глубине души надеясь, что все это временно, как обычно это со мной бывает.

Месяц хорошо. Месяц плохо.

И вроде стоит к этому привыкнуть, но не можешь.

Все всегда происходит неожиданно.

Отсюда открывался неплохой вид на двухэтажное кафе за остановкой, мечеть, находящуюся в обычном частном доме, и Простоквашино.

А там дальше дорога в город.

Однерку, что ездила из города на городок, я заметила издалека. На лобовом стекле висела злополучная цифра один, которую ждали как манну небесную.

Я спустилась к остановке.

Мама вышла из автобуса и, поправив юбку, направилась вместе со мной в терапию, что находилась через дорогу от остановки.

В переносном смысле слова — через дорогу. Нужно сначала двор пересечь и спуститься к поликлинике, за которой и стоит уже заброшенное на данный момент терапевтическое здание.

На первом этаже лежало не так уж и много людей. По сравнению со вторым отделением, где только ленивый не лечился. Туда таскали всех, даже с психушки, что находилась за пределами больничного городка.

Я шла и смотрела себе под ноги.

Мне не хотелось всего этого. Но кто меня будет спрашивать?

Мы вошли внутрь и прошли в палату, где лежала бабуля.

Она вроде как пришла в норму. Сидела на кровати и что — то делала руками.

В комнату принесли ужин.

Время — то было уже вечернее.

Я села чуть подальше, и с интересом начала наблюдать за всем происходящим.

— Здравствуй, Тоня. Как ваши дела? — спросила бабуля, когда моя мама села к ней рядом.

— Нормально. А ты как?

— Капельницы. Больно.

— Ну потерпи. Осталось — то совсем немного.

Бабуля поникла.

— Когда я умру, вы меня не бросайте. Ходите на могилку.

— Мам, ты чего? Еще нас переживешь!

Бабуля ничего не ответила.

— Как твои дела? — она посмотрела в мою сторону.

Мне показалось, что в тот момент бабуля была более нормальной, чем некоторое время назад. И даже не совсем понимает, что она тут делает. Смотрит на все с некоторым удивлением и сохраняет спокойствие.

Хотя временами что — то странное проскальзывало в её поведении, манере речи.

Словно это совершенно другой человек.

Мама принесла ей передачку, нож, чтобы резать сыр и хлеб, и бутылку питьевой воды.

На всякий случай. Может, здесь хреновая водопроводная вода.

Вернулись мы достаточно поздно. Перед этим зашли в магазин, отоварились и спокойной походкой пошли домой, стараясь ни о чем не разговаривать.

Ночь на удивление прошла спокойно.

Я сидела в своей комнате и переписывалась с Сергеем.

Сергей: Ну как у вас там дела? Все хорошо?

Я: Да вроде бы. Бабуля более — менее пришла в себя.

Сергей: Значит, не все так плохо? Мы теперь можем снова проживать вместе?

Я тяжело вздохнула.