"2013" (СИ)

— Будь так добра, а? Погадай, когда меня выпишут. Надоело уже отдыхать… — в один прекрасный день ко мне подошла женщина невысокого роста с растрепанными темными волосами и в красном халате. — Я уже больше месяца здесь нахожусь! Хочу домой. Родных повидать, детей обнять…

— Конечно.

Я разложила карты перед собой.

Дамочка сильно заволновалась, ожидая ответа.

— На следующей неделе тебя выпишут. Домой поедешь. Тут еще документ вижу… — но я не успела договорить, как она начала танцевать от радости, как девчонка.

— О, спасибо, спасибо! Будем надеяться!

И убежала.

— О, че, внатуре? — шокированно произнесла Альбина — старшая по второму этажу. Она как раз сидела рядом со мной в одной палате. — Или ты это выдумала? — она прищурилась, подозрительно взглянув на меня.

— Что мне карты показывают, то и говорю.

— Ла — а - адно… Верю.

За эти два дня меня успели перевести в шестнадцатое отделение.

И я начала переживать, что мама меня потеряет. Хотя здесь намного спокойнее, чем внизу. И поблажек куча. Даже несмотря на то, что утром, в рабочие будни, приходилось поднимать пятую точку. Уже в свое удовольствие не полежишь.

Да и по вечерам мыть пол и протирать подоконники в палате.

Зато не надо тащиться по прохладному коридору за ведром и шваброй! Внизу всегда был жуткий холодняк, особенно в прохладные летние деньки. Не понимаю, как я еще окончательно не задубела.

А, и мобильным еще можно пользоваться! Ура!

На первом этаже тоже, но да ладно…

Мне уже неделю ставят амитриптилин — утром и вечером. Осталось еще три дня, и все, можно спокойно вздохнуть. Пятая точка уже болеть не будет. На ягодицах вздулись шишки. Приходилось прогревать задницу. То еще удовольствие…

— Слушай, я хотела поговорить с тобой… насчет того седого мужика, который постоянно к тебе шастает… — я в очередной раз залечивала свою больную попу, молча выслушивая вопросы от Альбины.

Она на правах моей лучшей подруги часто заходила ко мне в палату, и мы подолгу общались, обсуждая разные темы. Лежали мы друг напротив друга. Альбина во второй комнате, я — в первой.

Прибирались вместе в отделении, поднимали больных рано утром. И все такое.

— Что тебя интересует?

— Как его зовут… Кто он… И че он вообще сюда шляется, — перечислила Альбина.

— Ну, начнем с того, что здесь его мама лечится. Ее тоже, кстати, подняли.

— О… Я не знала…

— Кстати, как там цветы? Не завяли еще?

— Не. Стоят еще. Мы с девчонками были в шоке, когда их увидели. Знаешь, сколько одна такая роза стоит? Целое состояние! Он че, богатый у тебя?

— Не знаю. Я не интересовалась.

— А из — за чего вы поссорились — то? Он какой — то понурый вышел…

— Приставать начал… Обнял, прижал к себе. Я не люблю, когда меня трогают.

Альбина удивленно посмотрела на меня.

— Откуда ты знаешь? У тебя же не было отношений. Тебе же всего девятнадцать!

— Были. Два раза. Лучше бы я в это дерьмо не лезла. Я до сих пор об этом жалею.

Она снова прищурилась.

— Ты ничего об этом не рассказывала…

— А зачем? Мне неприятности не нужны.

— Какие неприятности? Ты че?

— Ой, ладно. Замяли.

— Знаешь, Настюха… — после недолгой паузы продолжила подруга. — Я вот гляжу на тебя и не понимаю. Если этот чувак действительно по тебе сохнет — а оно видно, между прочим! — то почему бы тебе просто не начать с ним встречаться? Даже чисто по приколу! — она примирительно подняла руки, заметив мой гневный взгляд. — Ты же ничего от этого не теряешь! Просто встречаетесь, трахаетесь и расходитесь!

— А если дети будут?

— Предохраняйтесь! Гандоны для чего придумали?

— Если бы мужики сами это делали… А то ощущения им не те! — возмущенно заявила я.

— А ты откуда знаешь? У тебя уже был секс?

— Нет. Я девственница.

— Тогда откуда ты можешь об этом знать?

— Действительно…

— Эх, сложно все это. Но ты даже не дала ему шанса!

— Меня мать за него убьет. А если еще и залечу, то оставит на улице. Потому что она больной человек. Орущий ребенок ей не нужен. Она в любом случае меня не пустит домой. Скажет: “вот вышла замуж, вот и живи у мужа”. Мать у меня всю жизнь такая. Она даже сестру мою с мужиком не пустила. Хотя они уже были расписаны. И ребенок на руках. Еще вопросы?

— Тебе же уже девятнадцать! Нахрена ты ее слушаешь?

— Потому что я инвалид! Тем более состою у психиатра… За такими присматривать надо. А ты думаешь, Серега будет это делать? Нафиг оно ему надо! Я живу реальной жизнью. Не витаю в облаках. Все равно он меня бросит… И надеяться не стоит.

— А сколько ему лет? Выглядит он достаточно молодо.

— Почти сорок. Тридцать девять.

— Ох ё…! Тридцать девять?! Серьезно? А так и не скажешь. У него, случайно, дамы сердца нет? С которой он женат?

— Говорит, что нет. Врет поди. Мой бывший тоже казался свободным мужиком, а оказался женатиком. Никому не верю! Мне разбили сердце, и я теперь ни одного мужика к себе не подпущу!

— Феминистка, что ли?

— Да не в этом дело…

Пауза.

— Он предлагал тебе встречаться?

— Ну да. Намекнул.

— А ты?

— Не знаю. Я не думаю, что из этого что — то выйдет. Сам рано или поздно поймет.

— А если у него реально есть деньги? Тогда согласишься?

— Ага, щас! Не хочу быть вещью…