"2013" (СИ)

Мы втроем побежали за ней.

В кабинете уже сидел посетитель.

Мы сели на белые металлические стулья перед кабинетом.

Время медленно шло, и мы, стараясь не посматривать друг на друга, молчали.

Сергей взял меня за руку и крепко сжал пальцы.

Я почувствовала его заботу и поддержку, и немного расслабилась. Грустно улыбнулась.

Да, это оказался не самый приятный и не самый легкий период в моей жизни.

Мне не хотелось психовать и орать на Сергея. Пусть мы и расстались.

Посетитель вышел и сел рядом с нами, ожидая рецепты на лекарства.

— Мельникова!

Я освободила свою руку из крепких пальцев Сергея и направилась вместе с матерью к двери.

Он бросил на меня грустный и в то же время обеспокоенный взгляд.

Мне пришлось собрать недюжинную уйму сил, чтобы не обернуться.

— Здравствуйте, Татьяна Ивановна, — поприветствовала я своего лечащего врача.

Это была женщина с короткими темными кудрявыми волосами и в очках чуть постарше моей матери. Очень строгая и в то же время нахальная, эгоцентричная и грубая врачиха.

Я не питала к ней особой любви. За год моего лечения между нами установилась невидимая конкуренция. Она то и дело мечтала поскорее сбагрить меня в интернат. К таким же полоумным, как и я.

— Здравствуй, Настя. Присаживайся, — откликнулась медсестра Марина Геннадьевна.

Она сидела в самом дальнем углу кабинета и что — то, не прерываясь, записывала в тетрадь, которая раскрытая лежала перед ней.

Молодая девушка с длинными темными волосами. Почти похожая на моего врача. Прямо одно лицо.

И один характер.

— Мы только что приехали с Кемерово… — начала моя мама.

— Сядьте! — грубо перебила ее Татьяна Ивановна.

— Документы еще не пришли, так что можете жить спокойно, — пояснила Марина Геннадьевна.

— Хорошо…

Дверь в кабинет была открыта, и Сергей все слышал. От грубого тона врача он очень сильно напрягся.

— Как твое самочувствие? — обратилась ко мне Татьяна Ивановна.

— Да вот, загуляла… — ехидно произнесла мама, пожирая меня пристальным взглядом.

— Выйдите! Дайте с больной поговорить!

Мать молча встала и вышла, хоть ее и переполняла злость, которую она едва сдерживала.

— Нормально, — уже спокойно ответила я.

— Закрой дверь.

Я прикрыла двери.

— Как спишь? Настроение изменилось?

— Да вроде все нормально.

— Половой жизнью жить еще не начала?

Я покраснела.

Но смущение сменилось на недоумение.

— А какое это имеет отношение к моему самочувствию?

— Эпикриз с Кемерово пришел.

— Вы же сказали моей маме обратное.

— А ты представляешь, какой бы концерт она бы устроила, узнав, что там написано?

— И что там написано?

Татьяна Ивановна перелистнула карточку и расправила лист, приклееный к истории болезни и сложенный вдвое.

-”…Больная на протяжении всего времени общалась с одним из посетителей старше себя”. Я делаю определенные выводы. Ты нашла себе ухажера и наверняка начала вести с ним интимные отношения.

— И к чему Вы ведете?

Татьяна Ивановна начала крутить свою ручку в руках.

— Как ты себя начала чувствовать, когда в первый раз случилась интимная близость? Вы хоть предохранялись?

— О запрете я помню. Предохранялись.

— Самочувствие изменилось?

Я замолчала, задумавшись.

— Голова не болела? Галлюцинации? Голоса? Да хоть настроение не изменилось?

Я отрицательно покачала головой.

— Вообще ничего?!

— Да нет. Все нормально было. А Вы это к чему?

— Понимаешь, я давно говорила твоей маме выдать тебя замуж…

— Я помню. Вы даже предлагали мне жить с таким же больным, как я.

— Это я предложила, — вмешалась Марина Геннадьевна. — У меня есть знакомые, у которых есть психически больные дети. Их свели вместе. Стерилизовали и купили отдельный дом, а уже потом их расписали. Теперь они ведут совместное хозяйство и вместе получают пенсию. Я предложила такой вариант твоей маме. Ты была с этим не согласна.

— Конечно! Я сама больная, а еще буду терпеть такого же! Я же с ума сойду! Нет, никогда! Хоть убейте! — у меня едва не началась истерика от одной подобной мысли.

Жить с психически больным? Нет, ни за что!

— Смотри, Насть, я предложила подобное не просто так, — попыталась объяснить мне Марина Геннадьевна. — Насчет работы мы с твоей мамой поговорили, и она категорически против. Она уверяет, что тебя никто никогда не возьмет. Насчет обучения тоже, так как ты, окончив девятый класс, попала в больницу. Мы вот и решили, что лучшим выходом из твоей ситуации будет замужество.

— Нет, спасибо! Я лучше буду одной!

— Но ты понимаешь, что останешься на всю жизнь не пристроенной? — воскликнула Татьяна Ивановна. — Ни образования, ни работы, ни семьи, ни детей! Будешь болтаться без дела и никому ненужной! Неужели ты этого хочешь?! Тебе девятнадцать лет! Возьмись за голову! Мы с Мариной Геннадьевной предлагаем тебе вариант, как исправить твою ситуацию! Почему ты с этим не согласна?

— Вы понимаете, на что меня обрекаете? — я внимательно взглянула на врача. — Мужики — то все добрые… До поры, до времени. Зная, что я никому не нужна и никто за меня не вступится, начнут распускать руки. Мне некуда будет пойти, не к кому будет обратиться… Вы этого мне желаете?