_2015_05_14_10_21_29_958

– Так ты не голая на видео? – уточняет папа.

– Да, это сон, – бормочет Том, кладет голову на стол и закрывает глаза.

Я мотаю головой.

– Ну, значит, все не так уж и плохо. Я прав? – Папа с надеждой смотрит на меня. – Подумаешь, на секунду трусами мелькнула. Сегодня об этом никто и не вспомнит.

– Умоляю, скажите, что я сплю, – бурчит Том с закрытыми глазами.

– Они не на секунду мои трусы увидели. На видео они крупным планом и в замедленной съемке. А видео в Интернете! – от отчаяния я начинаю стонать. – Люди будут смотреть его снова и снова. А они такие старые и застиранные!

– Старые и застиранные? Ты о чем?

– О трусах с единорогами! – хором отвечаем мы с Эллиотом.

– Какой ужас, – мама притягивает меня к себе. – Они же у тебя с двенадцати лет…

– Мам!!!

– Извини. – Мама неловко улыбается.

– Так я не сплю? – Том обводит нас сонным взглядом.

– Увы. – Эллиот качает головой.

– Так. – Папа опирается руками на стол. – Кто выложил видео в Интернет?

– Меган, – отвечаю я.

– Мега-дрянь, – шепчет Эллиот.

– Меган? – переспрашивает ошарашенная мама.

– Да, она загрузила видео себе на страницу, а потом кто-то отправил его на Ютьюб и на страницу школы в Фейсбук. – Я не могу сдержать слез от мысли, что вся школа будет снова и снова пересматривать крупный план моих трусов.

– Так это не шутка? – серьезно спрашивает Том.

Я качаю головой.

– Решено! – Том резко встает, и сна у него ни в одном глазу.

– Что ты собрался делать? – взволнованно вопрошает мама.

– Я пойду в школу, найду каждого, кто распространял видео в Интернете и заставлю их все удалить.

Никогда раньше не видела Тома таким взбешенным.

Мама вскакивает из-за стола, хватает его за руку и торопливо говорит:

– Ты не можешь пойти в школу, ты там больше не учишься.

– Ну и что? – хмурится Том. – Там учится Пенни, а она – моя сестра. Я не собираюсь сидеть и ничего не делать.

Я с благодарностью смотрю на брата.

Папа качает головой и урезонивает Тома:

– Не волнуйся, я все улажу. Не хватало еще, чтобы ты нарвался на неприятности. И ты, Пенни, не переживай. – Папа берет меня за руку. – Я сейчас же пойду в школу и попрошу, чтобы видео убрали с Фейсбука.

Я качаю головой.

– Это неофициальная страница, учителя ее не контролируют. А видео все увидят, его же столько человек друг другу переслали.

Я представляю, как приду в школу, все начнут глазеть на меня и смеяться. Внезапно мне становится нечем дышать, словно меня с головой окунули в воду. Горло сжимает спазм, а по телу проходят судороги.

На меня свалилось слишком много неприятностей.

– Пен, что с тобой? – кажется, что едва различимый голос Эллиота доносится издалека.

Все остальные реплики сливаются одну: «– Пенни? – Пен? – Милая? – Принесите ей воды. – О господи, она теряет сознание».

Я чувствую, как чьи-то руки берут меня за плечи. Сильные руки. Папины.

– Милая, постарайся медленно, глубоко вдохнуть, – мамин голос.

– Попей воды. – Том.

Я закрываю глаза и медленно втягиваю воздух. Еще раз. Я представляю море: волна накатывает, отступает, снова накатывает и отступает. Понемногу, тело перестает дрожать.

– Пенни, что это было? – спрашивает мама таким взволнованным голосом, что я того гляди снова расплачусь. Но я боюсь, что если дать волю чувствам, то снова начнется приступ, и я концентрируюсь на дыхании.

– Тебе лучше? – Папа продолжает крепко сжимать мои плечи. Это понемногу возвращает меня к реальности.

– Можно я им скажу? – аккуратно спрашивает Эллиот.

Киваю. Пока я пытаюсь восстановить дыхание, Эллиот объясняет родителям про панические атаки, которые преследуют меня после аварии.

Мама и папа сидят бледные, как тени.

– Извините меня, – с трудом говорю я.

Папа смотрит мне в глаза и успокаивающе произносит:

– Тебе не за что извиняться.

– Надо было нам сразу рассказать, – вздыхает мама.

– Я не хотела вас расстраивать. И надеялась, что со временем все само пройдет.

– Сделать тебе чаю? – спрашивает Том.

Я не верю своим ушам. Том никогда никому не заваривает чай. Улыбаюсь брату и киваю.

– Так, начнем по порядку, – решительно говорит папа. – Сначала надо разобраться с паническими атаками.

– Да, есть много способов с ними справиться, – продолжает мама. – Я знаю парочку дыхательных упражнений, которые помогли мне преодолеть боязнь сцены.

– У тебя была боязнь сцены? – поражаюсь я. Представить не могу, что моя суперуверенная в себе мама чего-то боялась.

– Да, я ужасно тряслась перед выступлениями! – подтверждает мама. – Иногда мне от страха становилось физически плохо, но, как видишь, я справилась. И ты сумеешь.

– Конечно, – улыбается папа. – А я позвоню в школу и скажу, что ты приболела. – Папа сжимает мою руку и продолжает:

– Отсидишься до нового года дома, пока все не уляжется. Всего два учебных дня осталось.

– Спасибо, пап, – слабо улыбаюсь я в ответ.

– А в-третьих, – папа переглядывается с мамой, – мы хотим, чтобы ты поехала с нами в Нью-Йорк.

Эллиот вздыхает.

Я взволнованно смотрю на папу.

– Но я…

– И мы хотим, чтобы Эллиот тоже полетел с нами, – прерывает меня папа.

– С ума сойти! – Эллиот сидит, разинув рот, и мне кажется, я даже вижу его гланды.