2018: Далёкое отечество

— Если ты думаешь, что можешь купить мою лояльность этим вашим шоколадом… — проворчала жрица, облизывая пальцы. — То тебе нужно больше шоколада. Значительно больше. Как минимум вдвое.

— Командир, может, дождёмся пока подойдёт цистерна? — спросил по рации Эриксон. — При них же охрана из наших и имперцев… Чего раньше времени нарываться? Нарываться лучше толпой — нарыв нажористее выйдет.

— Не вариант, — поморщился Сергей. — Пока приедут, пока разместятся… Пока решат вопрос с местными бандитами. К тому же кто там из наших-то будет? ГСМ-щики, скорее всего.

— Фе, — лаконично отреагировал Булат.

— А что это за существа? — полюбопытствовала Эрин. — Они достойны презрения?

— А наша богиня тьмы зрит в корень, — одобрил снайпер. — Достойны презрения, ненависти и насмешек.

— Вообще я апостол смерти, — уточнила девушка. — Ещё чёрная жрица, собирательница душ, вестница зла, тьмы и холода… А, ладно, в принципе, я подпадаю под имперскую классификацию «О богах низших, аватарах, демонах и прочих сверхчеловеческих созданиях». Можно и богиней звать.

— А с чего такая ненависть к ГСМ-щикам? — поинтересовался Эриксон.

— Они не ходят на общие построения.

— Это достаточный повод для ненависти?

— Для ненависти? Не особо. А вот для БЕЗГРАНИЧНОЙ ненависти…

— Ладно, повеселились и хватит, — произнёс Вяземский. — Устанавливаем взрывчатку на ворота, подрываем и входим на БТРе.

— Может. просто протараним? — предложил Булат.

— Вот на своей личной бронетехнике и будешь таранить, что захочешь, — возразил Эмиль. — Мне фары сорвёт — где я новые буду искать? Срочников же под рукой нет, чтобы в набег по парку отправить.

— Эрин, сможешь поставить магический щит, если нас чем попытаются приложить?

— Запросто, — фыркнула апостол.

— Значит, ты будешь держать щит, я с пулемётом прикрываю заднюю полусферу. Булат — беглый огонь, Олег — подавляешь из пушки и спаренного всё, что будет подозрительно шевелиться или выглядеть. Шари — бей выборочно. Поняла?

— Да, — кивнула фейри, сменившая свой берет на каску по общему примеру.

— Эриксон, Руслан — держите дорогу. Всё, что будет бежать в вашу сторону и не будет одето в «цифру» — валить наглухо. Северяне — сидите под бронёй, без команды в бой не вступаете. Всем всё понятно? Тогда начали.

…Вряд ли засевшие в крепости бандиты были в особом восторге от того, что кто-то не особо дружелюбный что-то делает с воротами форта. Однако и предпринять ничего не рискнули — разваленные привратные укрепления явно внушили уважение к неизвестным противникам. Так что установка взрывчатки прошла без особых проблем, хотя Эрин с ворчанием держала на всякий случай магический щит, но явно предпочла бы без особых затей порубить всех врагов. Однако, путешествуя вместе с разведчиками, она в силу каких-то своих мотивов принимала чужие условия игры. Почему? Большой вопрос…

Вяземский решил прояснить этот момент, когда они отошли от форта обратно и стали дожидаться окончания срока ультиматума.

— Тебе не очень нравится мой план, но ты почему-то не пошла в одиночку штурмовать крепость. Хотя и могла, — произнёс Сергей.

— Конечно, могла, — кивнула Эрин. — Но я не краду чужих побед. Ты захотел взять на копьё этот форт — пусть будет так. Я помогу в этом, но присваивать всю славу себе не стану. К тому же, таких крепостишек я на своём веку взяла без счёта, а вот посмотреть, как будете действовать вы — любопытно. Может, по мне и не видно, но я стараюсь быть в курсе современных веяний военной науки. Знал бы ты, какое впечатление на меня когда-то произвёл железный строй легионов… Ммм… Красота! Это был… Пятидесятый?.. Нет, шестьдесят второй год от Перехода, когда я наведалась в центральные земли Пацифиды. Битва на Солнечном поле, да. Нестройные толпы тёмных фейри и орков, а против них ополчение и четыре легиона — Третий, Четвёртый, Шестой и Седьмой Железный. Алое на жёлтом против клочков тьмы. Будь я высшей фейри — написала бы живую картину, чтобы каждый мог это увидеть и почувствовать тот день. Пятнистые шкуры на плечах воинов-ягуаров, чёрные знамена орков, черепа в легионных шлемах на шестах против алой стены скутумов в руках внуков рабов…

— А ты любишь истории, — усмехнулся Вяземский.

— Обожаю! — с энтузиазмом воскликнула апостол. — Некоторые воспоминания всё-таки слишком ярки, чтобы ими не хотелось бы поделиться с другими. Особенно если о них никто больше и не помн… Ого! Давненько я не видела раскраски плакальщицы.

Майор проследил за взглядом апостола и натолкнулся на вылезшую из БТРа Шари, глаза которой перечёркивала широкая чёрная полоса, а от глаз вниз к челюсти были прочерчены буро-красные полосы, типа следов от слёз. От кровавых слёз, да.

Вкупе с камуфляжем, кевларовой каской и автоматом поперёк груди смотрелось не глупо, а скорее грозно.

— Я… от участи плакальщицы меня могут отрешить лишь хранительницы правды или ритенгемот, — немного извиняющимся тоном произнесла Шари под не слишком одобрительным взглядом Вяземского.

— Этнокультурные особенности, — наконец вздохнул Сергей. — Проехали, короче. Олег, сколько до дедлайна?

— Десять минут.

— Ясно. К машине.