2024-й

Еще года три тому были созданы отряды народной полиции нравов, которые следили, чтобы на вечеринках и тем более на улицах не ходили с обнаженной грудью. Первые дни были стычки и столкновения, пока самые сметливые не придумали одевать лифчик, но грудь выпускать поверх, а то и вниз, это уже смотря на любителей. Придраться невозможно, ибо, бесстыдно глядя в глаза, можно заявлять смело, что грудь просто выпрыгнула, да, выпрыгнула, а я вот такая рассеянная, не заметила! Да, целый день хожу так, но не заметила.

То же самое и с трусиками, их можно скатывать в узкую полоску не шире ниточки, но опять оправдание: сами скатались, материал такой, а я по рассеянности не заметила, я же деловая девушка, а не какая-нибудь, что только смотрит на себя…

Правда, эта борьба с переменным успехом длилась только на первых порах, потом, как и водится, консервативное большинство затрещало по швам.

— Есть закон, — сказал я, — или просто наблюдение, как вот с наблюдением Мура, которое все упорно называют «законом Мура», что все, однажды изобретенное или открытое, закрыть уже невозможно.

Она сказала тихо:

— Рано или поздно будет применено. И всегда раньше, чем поздно.

— Так что консерваторы отступят, — сказал я. — И даже самые нерешительные из модников начнут обходиться без фиговых листочков трусиков и лифчиков!

Я сказал победно и с вызовом, мы все постоянно бросаем вызов обществу, мы ж бунтари, а оно нас гнетет, таких свободолюбивых и непримиримых, однако что-то в моих словах сам не ощутил прежнего задора и готовности пострадать за убеждения. И вовсе не потому, что струсил.

Она чуть повернула голову в мою сторону, глаза в полутьме загадочно поблескивали.

— И что? Будешь любоваться зрелищем голых женщин?

Я подумал, раньше бы ответил без колебаний, но сейчас пробормотал:

— Не знаю.

— Что случилось?

Я повторил:

— Не знаю. Раньше казалось, что голые бабы на улице — круто. А сейчас вот они только начали появляться… и то уже нет того азарта, какой ожидался. А что потом?

Она все еще смотрела на меня, а я глядел вперед, как автомат умело ведет машину, высчитывая расстояние до бордюра, спрашивает дополнительную информацию от Доркомпа и советуется с другими автомобилями, даже спрашивает у встречных автомашин, как там впереди дорога и не ожидаются ли пробки.

— Но ведь жить стало легче? — спросила она.

— Кто спорит, — ответил я. — Никаких обязательств, секс безопасный и без ограничений, все запреты сняты…

— Не существует ревности, — откликнулась она тихо, — это же атавизм, так?

Мне показалось, что она подсознательно ждет опровержения, даже слова поставила так, чтобы я возразил, однако я лишь кивнул:

— Да, атавизм. И хотя многие из нас все еще иногда ревнуют, но уже втайне.

Она вздохнула:

— Да, никто не рискует признаться в такой отсталости. Продвинутые, чтобы доказать свою раскрепощенность и готовность жить в этом новом мире, хотя бы раз в месяц меняются женами…

— И как? — спросил я.

Она пожала плечами:

— А никак.

— В смысле?

— Ничего не меняется, — пояснила она. — Все и друзей подбирают себе из того социального слоя, в каком живут сами. Потому не так важно, что я пожила женой одного друга моего мужа, потом другого, третьего, четвертого… десятого. Они такие же, как и мой, у всех одна и та же техника секса. У всех примерно одинаковые коттеджи и квартиры, даже мебель стоит одинаково!

Я усмехнулся:

— Скучно?

Она вздохнула:

— Представь себе. В первый раз я так волновалась, это был такой вызов, такой адреналин! Но разочаровалась, едва переступила порог дома Максима, с кем мы поменялись. А дальше была такая рутина, что я уже не видела смысла продолжать.

— Но продолжала?

Она вздохнула снова, уже тоскливо.

— А что делать? Люди всю жизнь ищут какое-то разнообразие.

— Разнообразие, — возразил я, — рвется в мир со всех сторон!.. Каждый день в продажу поступают новые гаджеты… Ты очки с подправленной реальностью видела?

— Нет, — ответила она, — но знаю, что это. Подруга купила прямо на выставке. Хвастает!.. Может быть, надо было ограничиться разнообразием только гаджетов и девайсов?

Я возразил:

— А где же тогда свобода? Человек добивается ее во всем!

Она сидела некоторое время молча, по лицу быстро пробегают отблески рекламы, глаза кажутся загадочными, темными. На тротуаре ночного города то и дело попадаются группки женщин, что щеголяют обнаженной грудью, но я лишь отмечал их частью сознания, понимая, что нет желания даже повернуть в их сторону голову.

Вообще-то одежда только в пещерное время выполняла защитные функции, а потом еще во время сельскохозяйственных или прочих работ на великих стройках. Дальше стараниями церкви приобрела уже ритуальное значение: предохраняла от грешных мыслей.

Да и вообще, когда секс не был отделен от деторождения, «лишнего» секса нужно было избегать. От него всегда или почти всегда дети, только после сексуальной революции и массового внедрения противозачаточных средств впервые сексом можно стало заниматься «просто так», для собственного удовольствия.