2054: Код Путина

Однако Колт все еще не отпускал Ветрова. Он сервировал ему легкий перекус, но сочащийся жиром гамбургер пришелся ему не по вкусу. Колт положил ноги на стол и закурил сигарету. Симпатичная агентша присоединилась к нему и тоже водрузила на стол свои длинные ноги, положив их одну на другую. Ветров нашел ее довольно привлекательной. Она улыбнулась ему и произнесла: «Зовите меня Анжела». Дама источала шарм и определенную теплоту, так что Ветров почувствовал, что может довериться ей и рассчитывать на уважение. Подмигнув, агентша подняла чашку с чаем за его здоровье.

Ветров мог, наконец, говорить свободно и воспользовался этой возможностью, пока агенты внимательно слушали его:

– Если коммунизм действительно исчезнет, мы должны убедиться, что Россия не распадется.

Колт намурился:

– Как вы собираетесь убедить колонизованные народы, которые ощущают себя живущими в казармах советского государственного союза, остаться в будущей русской империи?

Анжела тоже подключилась:

– На самом деле СССР не может просто так развалиться по причине дьявольского замысла Сталина. Еще будучи комиссаром по национальному вопросу, диктатор совершенно осознанно так прочертил на карте внутренние границы отдельных советских республик, что титульные нации на своих исконных территориях должны были жить вместе с анклавами других национальностей, то есть практически были перемешаны. Тем самым был поставлен заслон любым тенденциям отслоения отдельных народов.

Ветров понял, что имела в виду агент ЦРУ. К исконной Украине в восточной части был присоединен гигантский кусок Новороссии, когда-то отвоеванной Екатериной II у турок и позже заселенной русскими. Потом сюда же прибавился русский полуостров Крым. Доминирование русского населения на востоке Украины навсегда должно было бы предотвратить отделение Украины от России. Республика Молдавия, бывшая когда-то частью Румынии, получила населенное русскими и украинцами Приднестровье. Как целое республика, стоило ей когда-нибудь стать самостоятельной, никак бы не смогла отделиться от русской метрополии.

В таком же духе продолжалось и дальше. Населенный армянами Нагорный Карабах стал анклавом в Азербайджане. Грузия получила исламские автономии Абхазию и Южную Осетию. И центральноазиатские республики искусственно проведенными границами были задуманы так, что могли отделиться друг от друга только через большие этнически-территориальные конфликты.

– Советский Союз не может расколоться без кровопролития и гражданской войны, во всяком случае, по своим внутренним границам, – повторила Анжела с серьезным видом.

Ветров счел этот разговор нецелесообразным и совершенно далеким от реальности. Ведь в Советском Союзе не было никаких конфликтов на национальной почве – не империя была общим врагом, а несвобода. Народы бы солидаризировались в борьбе против коммунизма.

Он слишком поздно заметил, что его слова все больше злили Колта. Посредине рассуждений Ветрова у Колта лопнуло терпение, и он раздраженно заорал:

– Новой русской империи не должно быть, и ее больше не будет!

Ветров сделал попытку урезонить Колта последним аргументом:

– Вы хотите, чтобы на месте атомной сверхдержавы Советского Союза тут же возникло много маленьких, враждующих друг с другом ядерных стран? Вы действительно хотите, чтобы в Центральной Азии появилась исламская атомная бомба?

В этот момент Ветров почувствовал, что их с американцем взгляды диаметрально противоположны. ЦРУ в своей политике относительно Советского Союза однозначно делало ставку на раздробление России. Разочарованный, он сделал для себя вывод, что холодная война и после коммунизма будет продолжаться. В истории человечества основополагающим всегда оставалось одно: мировое господство. Совершенно безразлично, в какие одежды будут рядиться вожди – коммунизм, капитализм, демократия.

Ветров в изнеможении встал с дивана и подошел к окну. Ситуация стала напряженной, намного охотнее он бы продолжил дискуссию наедине с Анжелой. Присутствие Колта подавляло его. Его взгляд скользнул по таким привычным, поросшим лесами горным вершинам. На скале, над Кронбергом, простирались развалины замка Фалькенштайн. Шпиль башни пронзал вечернее небо. А в нескольких километрах отсюда на скалистом плато Таунуса возвышается более внушительная крепость Кёнигштайн. Где-то залаяла собака.

Ветров хорошо знал пеший путь наверх, к крепости. Он там часто бывал с детьми. Внутри крепости обитали серны. Жаль только, что многие камни из крепостных стен на протяжении веков выветрились или были растащены крестьянами. Да, в Средние века он бы постоял за себя в крепости Фалькенштайн, взяв в руки секиру, – и просто убил бы Колта. Сегодня же все спорные вопросы можно решать только идеологическим оружием. И это хорошо.

Колт погасил почти догоревшую сигарету. У него была бессонная ночь, но сопротивление Ветрова должно быть сломлено, чего бы это ни стоило. В салоне опять стало тихо, только настенные часы тикали без устали.