2062 Исторические пророчества о будущем России

4) Рядом с крайним разнообразием отличительных расовых признаков замечаются многочисленные черты международного сходства. «Во время моего пребывания на корабле «Бигль» вместе с туземцами Огненной Земли, — читаем мы у Дарвина, — меня постоянно поражали многочисленные мелкие черты характера, показывавшие близкое родство между умами этих людей и нашими; то же самое повторилось относительно чистокровного негра, с которым мне случилось однажды сблизиться. Даже самые несходные из человеческих рас более похожи друг на друга по внешнему виду, чем можно было ожидать на первый взгляд, так, негритянские племена, за исключением некоторых, имеют черты кавказского племени. Хорошим доказательством этому могут служить французские фотографические портреты в антропологической коллекции парижского музея, снятые с представителей различных рас, большинство их могли бы быть приняты за портреты европейцев» (11).

Все перечисленные препятствия делают классификацию человечества на группы, называемые видами, совершенно невозможной. Этот факт как нельзя лучше иллюстрируется тем поразительным разнообразием мнений, к которому свелись попытки разных ученых определить число человеческих рас. Их не мешает здесь привести как удивительный курьез:

Человеческих рас: одна (Верт, Лунд), две (Врен, Мецлан, Мейнерс), три (Кювье, Жакино, Топинар, Брадлей, Гобино, Бюшинг, Далль, Клаус, Смит, Латам, Брока, Катрфаж, Лидекер), четыре (Линней, Кант, Циммерман, Лейбниц, Гекели, Карус, Ретщус, Кин, Бернье, Жофруа с. Илер), пять (Блюменбах, д’Омалиус, д’Аллуа, Окен, Гольдфус, Велькер), шесть (Бюффон, Дюмериль, Лессон), семь (Гентер, Причард, Флоуер, Пешель), восемь (Агасси, Мори), одиннадцать (Пикеринг), двенадцать (Ф. Миллер, Геккель, Герлянд), тринадцать (Деникер), пятнадцать (Бори де С. Венсен), шестнадцать (Дюмулен, Мальте-Брюн) восемнадцать (Колльман), двадцать две (Мортон), шестьдесят (Крауфорд) шестьдесят три (Берк), сто пятьдесят (Глиддон). Наконец американская школа допускает столько видов человечества, сколько возможно вообще установить народных типов.

«Эти колебания, — говорит проф. Петри, — от одной расы или вида до ста пятидесяти или даже до неопределенного числа производят удручающее впечатление; они беспощадно свидетельствуют о том, что наука в данном случае не имеет твердой почвы под ногами» (12).

И вот естественные препятствия, мешающие разделить человечество на определенное число видов, заставили школу моногенетистов признать «единство человеческого рода», т. е. принадлежность всего человечества к одному виду

Это учение основывается на следующих признаках, которые в то же время считаются характерными для всякого зоологического вида: 1) плодовитость между всеми человеческими расами при их скрещивании (13); 2) сходство в строении тела у всех людей и в их духовной деятельности (14); 3) непрерывный ряд промежуточных последовательных ступеней между всеми разновидностями человека (15); 4) невозможность по какой-либо человеческой кости определить вид, которому она принадлежит (17).

Но здесь встречаются новые препятствия: «Животные, принадлежащие к одному виду, несмотря на их индивидуальные различия, легко могут быть сгруппированы около известного типа с точно установленными признаками. Среди них мы всегда находим таких, которые близко подходят к типу своего вида. У человека этого нет. Его различия физические и психические так велики, что не дают ни малейшей возможности установить какой-либо общий видовой тип. Существенное отличие человека от животных заключается в том, что изменчивость его организма колеблется в значительно более широких пределах, нежели у животных (17). «Различие между англичанином и негром Золотого Берега, — говорит Ахелис, — так же велико, как между бурым медведем с его круглым лбом и белым с его светлой шубой и длинным плоским черепом» (18). В психическом отношении, как мы увидим ниже, различия между крайними пределами человечества так же велики, как между млекопитающими хищниками и их растительноядными жертвами, как между львом или тигром и бараном.

Из всего приведенного видно, что наша теория имеет право на существование, так как вопрос о классификации человечества еще не решен наукой. Далее теории полигенистов и моногенистов одновременно существовать не могут, как потому, что исключают друг друга, так и потому, что истина может быть только одна. Каждая из этих теории, взятая в отдельности, также не имеет права на существование, так как она обладает только частью истины, и каждая имеет факты, ею необъясненные. Чтобы найти истину, не остается ничего более, как взять от каждой теории только то, что в ней неопровержимо, а остальное отбросить. Но если мы это сделаем, то получается, что «человечество составляет один вид, но вид особенный, какого нет во всем остальном животном царстве. Особенность его заключается в том, что он распадается на множество групп, которые при общем сходстве обладают отличиями, принимаемыми в остальном животном царстве за видовые». Но какой же это вид?