208 избранных страниц

Короче, товарищи, у меня душа болит за перестройку, но давайте учитывать местные особенности, хотя бы главные.

У нас вот в районе главная особенность – если что-то тебя лично не касается, то гори оно все синим огнем! А где-то, может быть, гори оно все сизым огнем.

Где как. Давайте все учитывать.

А так я первый за перестройку! Вы первый?.. Я второй тогда. Вы второй?.. Тогда я крайний за перестройку.

Урок истории

ИЗ НЕДАЛЕКОГО БУДУЩЕГО

– Стыдобище, – выговаривает мне дед, – историю не знать… Собственного народа! Позорище!

– Ни у кого у нас в роду по истории двоек не было, – поддакивает бабушка. – Вперед всего история шла.

– Обормотище! – тянет дед. – Бывало, и на гулянку придешь, первым делом за историю.

– А как же! – отводит глаза бабушка. – За что же еще? За историю сразу.

– Слушай, бестолковище, – говорит дед, – я тебе аккуратно все обскажу. В одна тысяча девятьсот семнадцатом году объявился Ленин. Работал он у Всесоюзного старосты Дзержинского Якова Михайловича.

– Иосифа Виссарионовича, – поправляет бабушка.

– Работал по найму. У Дзержинского на Лубянке была своя контора.

– Дзержинский – конторщик?! – удивляется бабушка. – Он был рыцарь. Прозвище ему – Чистые руки. Очень руки любил мыть. А остальные не мыли вовсе, а он по сто раз на дню мыл. Махнет, бывало, рукой, дескать, расстреливайте без меня, а сам все равно бежит руки мыть.

– Не даст сказать, – раздражается дед. – Прозвище ему было Горячее сердце Холодный лоб… Нет! Наоборот – Холодное сердце, а сам все время в горячке был.

Бабушка крестится:

– Что несет! Тоже родной истории не знает. С температурой-то кто был?.. Троцкий – буревестник.

Дед растерянно моргает.

– А проститутка кто же? – спрашивает он.

– Все, – уверенно и спокойно говорит бабушка. – Проститутки они были все. А главный – Сталин. Настоящая ему фамилия Брежнев Никита Сергеевич. Из цыган. Плясал все.

– Нет, не слухай ее, – предупреждает дед, – пожалуй что брешет она. Ленин был. При нем были ленинцы, настоящие большевики, мечтатели-правдолюбы: Ежов, Ягода, Берия. Их всех победил Горбачев Красное Солнышко. Ласковый очень был, как солнышко, всем все обещал.

– Господи! – всплескивает руками бабушка. – Как же так можно с родной историей?! Взял и переврал все на свете. Обещал все кто? Ельцин.

– Нет! – торжествует дед. – Тут погодь. Ельцин обещал трудности, голод, цены большие. И энтот сдержал свое слово! Но он промахнулся. Он водку запретил пить.

– Запутает ребенка вконец, – пугается не на шутку бабушка. – Кто кому запретил-то?.. Ему самому запретили. Кашпировский Чума Алтыныч. Сказал: тебе с утра не надо… Да там уж пей не пей – ГКЧП пришла.

– Да, – подтверждает и дед, – это вот которые после Чернобыля уроды, они объединились.

– Герои они были, – застывает торжественно бабушка, – почитай-ка Вторую окончательную историю России.

– Враги были, – твердо говорит и дед. – Пьянь последняя. Пропечатано в Третьей неподдельной истории Руси.

– А потом-то? – светится бабушка. – Когда историю переписывали окончательно, нашли, что герои они оклеветанные ни за что ни про что. Всем памятники им мраморные поставили да гранитные.

Дед машет рукой:

– Когда после Окончательной была Великая перепись истории, памятники посносили – докопались в архивах, что змеи они. Всплыло, что и Горбачев-то – шпион английский. Звали Маргарит Тэтчер.

– Белены ты объелся, – говорит бабушка, – не иначе. Почитай Четвертую Правдивейшую историю России. Что там сказано?

Они спорят, какая история России вернее – Бесповоротная пятая или Неподдельная Окончательная шестая, а я под их спор засыпаю.

В дреме мне весело, потому что двойку я получил за прогул, а урок я выучил назубок по учебнику «Четырнадцатая Разумная Наиправдивейшая история России».

Ленин – это который у Белого дома носил бесплатно бревно и тем бревном нечаянно придавил Гайдара. С этого и рынок пошел.

А потом во сне я скакал на белом коне с черной гривой по Красной площади, а навстречу мне, улыбаясь и намыливая на ходу руки, торопясь, шел друг всех детей Лаврентий Павлович Ульянов.

Россия на приеме у врача

– Что вас привело ко мне, матушка Россия?

– Да что же, батюшка, я уж измучилась. Не знаю, кого и слушать. Энтот клялся: к 2000-му выздоровишь, усе у тебе будет. Энтот божился: за пятьсот дней на ноги поставлю. Теперь заладили: шоком надо. Не молода я уж шоком-то.

– Ну какие ваши годы. С питанием как у вас? Аппетит когда приходит?

– А глаза откроешь, батюшка, уж он тут – пришел.

– Стул частый?

– Как, милостивец?

– По большому часто ходите?

– Где ж мне часто? Как кредит или гуманитарная помощь придут, так и схожу.

– Спите крепко?

– Нет. При царизме спала… в темноте-то. А щас все перед глазами светлое будущее, ну и пялишься на него всю ночь.

– Сны снятся?

– Один, батюшка. Будто ноги вытянула, руки сложила и лежу при дороге где-то. То ли к церкви шла, то ли к рынку переходила.

– Анализы регулярно сдаете?

– Нет, батюшка, как их сдашь?

– Что же мешает?

– Воруют.

– Анализы?!

– Так все. Отвернешься на секунду – ни анализов, ни горшков.