Секундочку. Я могу вставить слово? Маша, насколько я понимаю, твоя мама вовсе не хочет, чтобы ты куда-то уходила из квартиры. Ведь правда, Ольга? (Ольга соглашается. ) Вот, не хочет. Но она беспокоится за твое будущее. Она хочет, чтобы ты училась, получила профессию и могла быть самостоятельной. Это естественное желание родителей — не избавиться от ребенка, но дать ему возможность чувствовать себя самостоятельным. Ольга, я все правильно говорю? (Ольга соглашается). Другое дело, что форма, в которой это благое пожелание подается, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Можно, наверное, и как-то иначе об этой своей озабоченности сообщить. Я прав, Ольга?
Ольга:
Ну а как с ней говорить, если ей на меня плевать?!
Психотерапевт:
Это вы почему так решили? Потому что она вам грубит? Но ведь и вы с ней на повышенных тонах разговариваете, подозреваете ее, во всех грехах обвиняете. По-моему, вполне естественно, что Маша обороняется. Ведь так, Маша?
Маша:
Это ей на меня наплевать!
Психотерапевт:
Маша, ты явно преувеличиваешь. По-моему, твоя мама, напротив, чересчур озабочена твоей судьбой. В противном случае зачем ей все это?
Ольга:
Нет, но вы посмотрите! Я в больнице лежала два месяца, умирала там, есть не могла, похудела на 15 килограммов. А ведь она пришла всего два раза мать навестить, посидела три минуты и ушла!
Маша:
Вот вы ее слушайте, слушайте! Я когда приходила — она к стенке отворачивалась и не разговаривала со мной. И что мне с ней, с такой, сидеть было, что ли?!
Психотерапевт:
Мне представляется, что ситуация выглядела следующим образом. Твоя мама, Маша, плохо себя чувствовала и очень переживала. Наверное, любой на ее месте нуждается в помощи и поддержке. Ты пришла не сразу, а твоя мама обиделась на тебя, поскольку подумала, что ты недостаточно чуткая. Я не думаю, что этот вывод правильный, однако ее обиду понять можно. С другой стороны, Ольга, она ведь пришла, зачем было к стене отворачиваться?
Ольга:
Мне было плохо!
Психотерапевт:
Было настолько плохо, что вы не могли с Машей разговаривать? Или вы хотели показать ей таким образом, что вам плохо? Я думаю, что хотели показать. Она поняла это по-своему: что вы обижены и не хотите с ней разговаривать. Разумеется, она тоже на вас обиделась. Вы несколько перестарались в этих невербальных сообщениях и друг друга не поняли.
Человек, считающий свою жизнь бессмысленной, не просто несчастен, а плохо приспособлен к жизни.
Альберт Эйнштейн
Маша:
Мама, но я действительно за тебя переживала. Но нельзя же меня все время вот так отпихивать!
Психотерапевт:
Вы вообще обе специалистки по «отпихиванию» Можно я задам вам по вопросу? (Соглашаются. ) Ольга, вы любите свою дочь? Вы беспокоитесь о ней? Вы на нее зло держите? Мaша, слушай…
Ольга:
Ну а как вы думаете?!
Психотерапевт:
То, что я думаю, — не важно, важно, как в; Маше об этом скажете. Поймите, это действительно важно,
Ольга:
Маша, ну я, конечно, люблю тебя. Мне, конечно, обидно, что ты так поступаешь, но…
Психотерапевт:
Ольга, соберитесь, пожалуйста, и ответьте на мои вопросы.
Ольга:
Маша, я тебя люблю. Я о тебе беспокоюсь. Я на тебя зла не держу, я просто беспокоюсь.
Психотерапевт:
Маша, мама твоя. искренне говорит.
Маша:
А зачем она тогда все эти спектакли устраивает?!
Психотерапевт:
Маша, это другой разговор. Спектакли можно и убрать, было бы ради чего… Твоя мама думает, что «тебе на нее плевать». Я так не думаю, но она так думает. Если она ошибается, скажи ей об этом.
Маша:
Чего я ей должна сказать?!
Психотерапевт:
Я думаю, ты знаешь.
Маша:
Ну хорошо. Мама, мне на тебя не наплевать.
Психотерапевт:
Это то, что надо сказать маме?
Маша:
Надо сказать ей, что я ее люблю.
Психотерапевт:
А это не так?
Маша:
Так, так, так! (Плачет. ) Только она не понимает, она меня отталкивает, она меня не любит!
Психотерапевт:
Ольга…
Ольга:
Ну, Машенька, ну что ты такое говоришь?.. Я тебя люблю, правда. (Плачет. ) Ты прости меня. Просто ты…
Психотерапевт:
Вы можете оставить нюансы на потом?
Ольга:
Машенька, прости меня… (Обнимает Машу)
Истина ничуть не страдает от того, если кто-либо ее не признает.