21 урок для XXI века

Большинство школ стараются снабдить учеников не только информацией, но и набором определённых навыков, таких как умение решать дифференциальные уравнения, программировать на C++, анализировать состав вещества в пробирке или говорить по-китайски. Но мы не представляем себе, как будет выглядеть мир и рынок труда в 2050 году, и поэтому не знаем, какие именно навыки понадобятся людям. Мы можем потратить много сил, обучая детей программированию на C++ или разговорному китайскому, но в 2050-м выяснится, что искусственный интеллект пишет программы лучше людей, а новое приложение Google Translate позволяет вести разговор на почти безупречном мандаринском, кантонском или хакка, даже если сами вы способны только поздороваться: «Ни Хао».

Чему же мы должны учить детей? Многие специалисты в области педагогики утверждают, что школы должны перейти к обучению четырём навыкам: критическому мышлению, коммуникации, сотрудничеству и творчеству[196]. В более широком смысле школы должны меньше внимания уделять техническим умениям и сосредоточиться на общих жизненных навыках. Самой важной будет способность приспосабливаться к переменам, учиться новому и сохранять хладнокровие в незнакомых ситуациях. Чтобы идти в ногу с миром образца 2050 года, потребуется не просто предлагать новые идеи и продукты — прежде всего нужно будет постоянно обновлять самих себя.

С ускорением темпа перемены изменится не только экономика, но и понимание того, что значит «быть человеком». Ещё в 1848 году «Манифест Коммунистической партии» провозгласил, что «всё сословное и застойное исчезает». Однако Маркс и Энгельс имели в виду в основном общественные и экономические структуры. К 2048 году материальные и когнитивные структуры также исчезнут, растворятся в воздухе — или в облаке из битов данных.

В 1848 году миллионы людей теряли работу на фермах и переселялись в большие города, чтобы работать на фабриках. Но, добравшись до большого города, они не меняли свой пол и не добавляли себе шестое чувство. А если бывшие крестьяне находили работу на текстильной фабрике, то надеялись, что сохранят новую профессию на всю оставшуюся жизнь.

В 2048 году людям, возможно, придётся иметь дело с миграцией в киберпространство, с меняющейся гендерной идентичностью и новым сенсорным опытом, генерируемым компьютерными имплантами. Если человек найдёт работу и смысл жизни в проектировании ежеминутно меняющихся костюмов для трёхмерной игры в виртуальной реальности, то через десять лет не только эта профессия, но и все остальные, требующие сопоставимого уровня художественного творчества, могут быть вытеснены искусственным интеллектом. В двадцать пять лет вы опишете себя на сайте знакомств как «двадцатипятилетнюю гетеросексуальную женщину, живущую в Лондоне и работающую в ателье мод». В тридцать пять лет вы представитесь как «гендерно неопределённая личность в процессе возрастной перестройки, чья неокортикальная активность протекает преимущественно в виртуальном мире “Новый Космос” и чья жизненная миссия состоит в том, чтобы проникнуть туда, куда не добирался ещё ни один модельер». А когда вам исполнится сорок пять, не будет уже ни сайтов знакомств, ни самоопределений. Вы просто будете сидеть и ждать, когда алгоритм найдёт (или создаст) для вас идеальную пару. Что касается извлечения смысла из искусства модельера, то алгоритмы достигнут такого совершенства, что при взгляде на свои высшие достижения прошлого десятилетия вы будете испытывать скорее неловкость, чем гордость. И в сорок пять лет у вас впереди ещё много десятилетий радикальных перемен.

Не стоит воспринимать этот сценарий буквально. Никому не дано предугадать, свидетелями каких изменений мы станем. Любой сценарий, скорее всего, будет далёк от реальности. Если кто-то описывает вам мир середины двадцать первого века и это описание похоже на научную фантастику, то оно, скорее всего, неверное. Но если это описание не похоже на научную фантастику — оно точно неверное. Мы не в состоянии предвидеть конкретные детали, но единственное, что не вызывает сомнений, — это перемены.

Столь глубокие изменения трансформируют саму структуру человеческой жизни, сделав отсутствие непрерывности её главной характеристикой. С незапамятных времён жизнь делилась на две взаимодополняющие части: за периодом обучения следовал период работы. На первом жизненном этапе вы накапливали информацию, развивали навыки, у вас формировалось мировоззрение и стабильная личность. Даже если в пятнадцать лет вы бо́льшую часть дня проводили на семейном рисовом поле (а не в школе), главным в вашей жизни всё равно было обучение: вы учились выращивать рис, торговаться с жадными купцами из большого города, разрешать конфликты с односельчанами из-за земли и воды. Во второй половине жизни полученные навыки помогали вам ориентироваться в мире, зарабатывать и вносить вклад в жизнь общества. Конечно, даже в пятьдесят лет вы продолжали узнавать новое о рисе, торговцах и конфликтах, но это были лишь мелкие дополнения к доведённым почти до совершенства навыкам и умениям.