21 урок для XXI века

Вызов, брошенный человечеству в двадцать первом веке информационными технологиями и биотехнологиями, вероятно, гораздо серьёзнее вызова, с которым оно столкнулось в эпоху паровых машин, железных дорог и электричества. Учитывая огромную разрушительную силу, которой обладает современная цивилизация, мы больше не можем позволить себе неудачных моделей, мировых войн и кровавых революций. В этот раз ложный путь способен привести к ядерной войне, появлению генетически модифицированных монстров и полному разрушению биосферы. Сегодня мы должны действовать эффективнее, чем наши предки в условиях промышленной революции.

От эксплуатируемых к ненужным

Возможные решения можно разделить на три категории: меры по предотвращению потери рабочих мест; меры по созданию достаточного числа новых рабочих мест; меры на случай, если темпы сокращения рабочих мест всё же значительно превысят скорость появления новых.

Стратегия полного сохранения рабочих мест непривлекательна и, по всей видимости, нереалистична, поскольку предполагает отказ от огромных возможностей и преимуществ искусственного интеллекта и роботов. Тем не менее правительства могут намеренно сдерживать темпы автоматизации, чтобы смягчить её последствия и дать людям время адаптироваться. Развитие технологий не предопределено заранее, и возможность тех или иных событий вовсе не означает их неизбежности. Власти могут успешно препятствовать новым технологиям, даже если те коммерчески конкурентны и экономически выгодны. Например, уже несколько десятилетий у нас есть технология для создания рынка человеческих органов, с предложением от «ферм тел» в слаборазвитых странах и практически неиссякаемым спросом со стороны богатых покупателей. Такие «фермы тел» могли бы стоить сотни миллиардов долларов. Однако свободная торговля человеческими органами законодательно запрещена, а чёрный рынок, хоть и существует, не так масштабен и развит, как можно было бы предположить[33].

Сдерживание темпов перемен поможет нам выиграть время для создания рабочих мест взамен устаревающих. Но, как я уже говорил, экономическое предпринимательство должно сопровождаться революцией в образовании и психологии. По всей видимости, новые профессии — если они не превратятся в простые бюджетные кормушки — потребуют высокой квалификации; по мере совершенствования искусственного интеллекта людям придётся постоянно осваивать новые навыки и менять профессии. Здесь необходимо участие государства, которое должно субсидировать сектор непрерывного образования и обеспечивать социальную защиту во время неизбежных переходных периодов. Если сорокалетнего оператора беспилотника нужно три года переучивать на разработчика виртуальных миров, ему потребуется поддержка государства, чтобы всё это время он и его семья не голодали. (Такую схему недавно начали внедрять в Скандинавских странах, где власти следуют принципу «защищать работников, а не профессии».)

Однако нет никаких гарантий, что даже при существенной поддержке государства миллиарды людей смогут без ущерба для психики раз за разом начинать жизнь с нуля. Стало быть, если, несмотря на все наши усилия, значительная часть человечества будет вытеснена с рынка труда, нам придётся исследовать новые модели посттрудового общества, посттрудовой экономики и посттрудовой политики. Первый шаг на этом пути — честно признать, что социальные, экономические и политические модели, унаследованные нами из прошлого, неспособны противостоять этому вызову.

Возьмём, к примеру, коммунизм. Мы видим, что автоматизация угрожает потрясением самих основ капиталистической системы, и логично было бы предположить, что коммунистическая идея будет реабилитирована. Однако коммунизм не поможет справиться с кризисом такого рода. Коммунизм двадцатого века исходил из посылки, что основа экономики — это рабочий класс, и философы, разделявшие эту доктрину, пытались объяснить пролетариату, как конвертировать его громадную экономическую силу в политическое влияние. Коммунистический проект предполагал свершение пролетарской революции. Но что останется от этого учения в условиях, когда массы потеряют свою экономическую значимость и сражаться придётся не против эксплуатации, а против ненужности? Как организовать революцию рабочего класса в отсутствие рабочего класса?