21 урок для XXI века

То же можно сказать и об Израиле. Последнюю успешную войну страна вела в 1967 году. После этого Израиль процветал не благодаря многочисленным войнам, а вопреки им. Большинство оккупированных территорий оказались для страны тяжким экономическим бременем и наложили на неё непосильные политические обязательства. Как и Иран, Израиль в последнее время улучшил своё геополитическое положение не победой в войне, а отказом от военных авантюр. Злейшие враги Израиля развязали войну в Ираке, Сирии и Ливии, но Израиль сохранял хладнокровие. Вероятно, главное политическое достижение Нетаньяху (на март 2018 года) состоит в том, что он не позволил втянуть страну в гражданскую войну в Сирии. При желании Армия обороны Израиля уже через неделю взяла бы Дамаск — но зачем? Ещё проще израильской армии захватить сектор Газа и свергнуть режим ХАМАС, но Израиль раз за разом отказывается от этого шага. Несмотря на свою военную мощь и жёсткую риторику агрессивно настроенных политиков, Израиль прекрасно понимает, что война ничего не даст. Подобно США, Китаю, Германии, Японии и Ирану, Израиль знает, что в двадцать первом веке самая успешная стратегия — занять выжидательную позицию и позволить другим сражаться за твои интересы.

Взгляд из Кремля

Пока единственным успешным вторжением, осуществлённым ведущей державой в двадцать первом веке, стало российское завоевание Крыма. В феврале 2014 года российские войска вторглись в соседнюю Украину и оккупировали Крымский полуостров, который был впоследствии аннексирован Россией. Почти без какой-либо борьбы Россия заняла стратегически важную территорию, посеяла страх в соседях и восстановила себя в качестве мировой державы. Однако завоевание закончилось успешно благодаря экстраординарному стечению обстоятельств. Ни украинская армия, ни местное население не оказали большого сопротивления россиянам, тогда как остальные державы воздержались от прямого вмешательства в конфликт. Эти обстоятельства будет сложно воспроизвести где-нибудь в мире. Если предпосылка для успешной войны — отсутствие врагов, желающих сопротивляться агрессору, то это серьёзно ограничивает доступные возможности.

В самом деле, когда Россия пыталась повторить крымский успех в других частях Украины, она наталкивалась на значительно более жёсткое сопротивление, и война в восточной Украине зашла в тупик. Даже хуже (с российской точки зрения), война разожгла антироссийские настроения в Украине и превратила эту страну из союзника в заклятого врага. Так же, как успех в Первой войне в Персидском заливе подтолкнул США перехитрить самих себя в Ираке, успех в Крыму, возможно, подтолкнул Россию перехитрить себя в Украине.

Все войны России на Кавказе и Украине начала двадцать первого века вряд ли можно назвать очень успешными. Хотя они способствовали закреплению за Россией статуса великой державы, они также способствовали увеличению недоверия и враждебности по отношению к России, и в экономическом плане они принесли только убытки. Доходы туристических курортов Крыма и ветхих заводов советской эпохи в Луганске и Донецке едва ли могут сравниться с затратами на финансирование войны, и они уж точно не компенсируют потери от бегства капитала из России и международных санкций. Чтобы понять ограниченность российской политики, достаточно сравнить огромный экономический прогресс мирного Китая за последние двадцать лет с экономической стагнацией «победоносной» России за тот же период[148].

Несмотря на бравадные речи из Москвы, российская элита, вероятно, хорошо осведомлена о реальных выгодах и издержках своих военных авантюр, поэтому она ведёт себя очень осторожно и старается не обострять военные конфликты. Россия всегда придерживалась принципа хулигана на школьной площадке: «выбирай самого слабого ребёнка и бей его не слишком сильно, чтобы в конфликт не вмешался учитель». Если бы Путин вёл свои войны в духе Сталина, Петра Великого или Чингисхана, то русские танки давно бы уже пошли на Тбилиси и Киев, а возможно даже на Варшаву или Берлин. Но Путин — это не Чингисхан и не Сталин. Он, возможно, лучше, чем кто-либо другой, знает, что в двадцать первом веке на военной мощи далеко не уедешь, и что успешная война — это локальная война. Даже в Сирии, несмотря на безжалостность российских воздушных бомбардировок, Путин был осторожен и минимизировал российское вмешательство, позволяя другим участвовать в серьёзных боевых действиях и не допуская распространения войны на соседние страны.