21 урок для XXI века [с комментированными отличиями перевода и переводом пропусков]

Если внимательно посмотреть на весь диапазон историй, которые помогают определить истинную идентичность и придать смысл нашим поступкам, то с удивлением обнаруживаешь, что масштаб почти не имеет значения. Некоторые истории, вроде Круга Жизни львенка Симбы, растягиваются на целую вечность. Только на фоне всей Вселенной я могу понять, кто я. По сравнению с ней другие истории, такие как большинство националистических и племенных мифов, кажутся ничтожными. Сионизм объявляет священными приключения 0,2 % человечества на клочке суши, занимающем 0,005 % поверхности Земли, в течение крошечного промежутка времени. Сионистская история не придает значения китайским империям, племенам Новой Гвинеи, галактике Андромеда, множеству эпох до рождения Моисея и Авраама, а также эволюции человекообразных обезьян.

Подобная близорукость может приводить к серьезным последствиям. Например, одно из главных препятствий для заключения мирного договора между израильтянами и палестинцами состоит в том, что израильтяне не соглашаются делить Иерусалим. Они утверждают, что этот город – «вечная столица еврейского народа»; а разве можно поступиться чем-то вечным?[196] Все это полная чушь. Вечность началась как минимум 13,8 миллиарда лет назад – таков возраст Вселенной. Планета Земля образовалась приблизительно 4,5 миллиарда лет назад, а возраст человечества оценивается в 2 миллиона лет. Для сравнения: Иерусалим был основан всего 5000 лет назад, а еврейский народ возник максимум 3000 лет назад. Едва ли такой срок можно назвать вечностью.

Что касается будущего, то физики предсказывают, что приблизительно через 7,5 миллиарда лет[197] расширяющееся Солнце поглотит Землю, а наша Вселенная просуществует еще как минимум 13 миллиардов лет. Заглядывая в будущее, сионизм отодвигает горизонт не дальше чем на несколько столетий, но этого достаточно, чтобы поразить воображение большинства израильтян и убедить их считать это «вечностью». Люди готовы идти ради «вечного города» на те жертвы, на которые они, вероятно, не пошли бы ради какого-то бренного скопления домов.

Когда я был подростком, меня тоже увлекало обещание националистов стать частью чего-то большего, чем я сам. Мне хотелось верить, что если я отдам жизнь за свой народ, то буду жить вечно – в народе. Но я не мог понять, что значит «жить вечно в народе». Казалось, что эта фраза исполнена глубокого смысла, но что она означала на самом деле? Я помню церемонию в День памяти, когда мне было 13 или 14 лет. В США День памяти отмечается в основном магазинными распродажами, но в Израиле это очень серьезное и важное событие. В этот день в школах проводят траурные церемонии, вспоминая солдат, павших во всех многочисленных войнах, которые вел Израиль. Дети, одетые в белое, читают стихи, поют песни, возлагают венки и поднимают флаги. Во время церемонии, между поднятием флага и декламацией стихов, я – тоже в белом костюме – вдруг подумал, что хотел бы, когда вырасту, стать павшим солдатом. Будь я героем, отдавшим жизнь за Израиль, все эти дети читали бы стихи и поднимали флаги в мою честь.

Но потом мне в голову пришла мысль: «Стоп. Если я буду мертв, то как я узнаю, что дети читают стихи в мою честь?» Я попытался представить себя мертвым. Вообразил, как лежу под белой надгробной плитой на ухоженном воинском кладбище и слушаю стихи, которые доносятся до меня с поверхности земли. Затем я подумал: «Мертвый я не смогу услышать стихов, потому что у меня не будет ушей, у меня не будет мозга и я не смогу ничего слышать и чувствовать. Какой в этом смысл?»

Хуже того: в 13 лет я уже знал, что Вселенной не меньше двух миллиардов лет и что она, вероятно, просуществует еще несколько миллиардов лет. Мог ли я надеяться, что Израиль просуществует так же долго? Неужели через 200 миллионов лет дети Homo sapiens все еще будут читать стихи в мою честь? Что-то здесь не так.

Если вы родились палестинцем, у вас тоже нет причин для особой гордости. Маловероятно, что через 200 миллионов лет на земле будут жить палестинцы. Скорее всего, на нашей планете вообще не будет млекопитающих. Другие национальные движения страдают той же ограниченностью. Сербских националистов не заботят события юрского периода, а корейские убеждены, что маленький полуостров на восточном побережье Азии – единственная часть космоса, которая действительно важна для общего устройства мира.

Конечно, даже Симба, несмотря на веру в вечный Круг Жизни, не размышляет о том, что львы, антилопы и трава на самом деле не вечны. Симба не задумывается, какой была Вселенная до эволюции млекопитающих и какая судьба ждет его любимую африканскую саванну после того, как люди убьют всех львов и закатают пастбища в асфальт и бетон. Делает ли это жизнь Симбы абсолютно бессмысленной?