21 урок Мерлина. Практика магического знания друидов

Другая область, которой Мерлин придавал очень большое значение, Включала то, что он называл КРИЗИС И НАБЛЮДЕНИЕ. Я уже говорил, что это на самом деле было древнее учение, философия, уходящая своими корнями в давние дни жречества Атлантиды и даже еще глубже. Такое обучение состоит в том, что для новичка создают какую-нибудь ситуацию, требующую неотложного решения, когда он должен немедленно воспользоваться пройденными уроками. В результате применения такой довольно жесткой системы быстро развивается способность принимать решения в критических ситуациях, а также интуитивная реакция, или способность полной мгновенной мобилизации, в какой бы ситуации ты ни оказался. Что касается меня, то это обучение, суровое, как может показаться на первый взгляд, принесло мне неоценимую пользу, которую я ощущал всю свою жизнь, - ведь мне выпало столько критических ситуаций, требующих неотложного решения, сколько редко приходится на жизнь одного человека.

"Физические явления значения не имеют, - повторял он мне всегда во время испытаний. - Единственное, что имеет значение, - это твоя реакция!" И со временем я начал понимать истинный смысл, который скрывался за каждым словом, но даже этот смысл не смог достаточно подготовить меня к событиям грядущего дня.

Прошел месяц с последнего появления Мерлина в Тинтагиле, поэтому мое нетерпение с каждым днем возрастало. Большую часть свободного времени я проводил на своем наблюдательном посту на вершине утеса, внимательно следя за мостом и воротами, чтобы не пропустить приближения Друида. Испытывая страшное нетерпение, я вспоминал сказанные им слова, что скоро придет время, когда я смогу покинуть монастырь навсегда... но каким будет это "скоро", представить я не мог.

Наконец, в один из дней, приходящихся на самую середину лета, мое терпение - или нетерпение - было вознаграждено: я увидел, как Мерлин приближается к острову верхом на черном коне! Быстро скатившись вниз по крутому склону, покрытому шелковистой зеленой травой, я, ликуя, понесся навстречу человеку, который был для меня одновременно наставником, братом, отцом, наилучшим другом. (Трудно передать то возбуждение, которое я испытывал при каждом его визите. Ведь я с самого детства отчаянно хотел убежать из того мира, к которому (и я знал это наверняка) я не принадлежал. И я уверен, что в тот день это было ясно написано на моем лице.)

Когда Мерлин слез с лошади, я заметил, что он одет не в ту мантию, какую он носил обычно: вместо простой голубой мантии Барда на нем была белая, расшитая золотом.

- Приветствую тебя, мой юный друг! - сказал он. - Ты уже готов?

Прежде чем я успел ответить, из-за моей спины вдруг появился аббат и стал обмениваться с Друидом приветствиями. Меня всегда удивляло, как эти два человека столь разных убеждений умудряются сохранять хорошие отношения.

Через несколько минут аббат повернулся ко мне и приказал:

- Возвращайся в свою спальню, мальчик, и собери все, что лично для тебя представляет наибольшую ценность. После того как ты это сделаешь, возвращайся к нам, потому что прежде, чем ты нас покинешь, я еще должен буду тебе кое-что сказать. А теперь иди.

Я бросился прочь со скоростью молнии, мое сердце готово было выскочить из груди. "Прежде, чем ты нас покинешь", - сказал он... нет, этого не может быть! Я слонялся по своей комнате, словно привидение, когда вдруг заметил Иллтуда, который молча сидел у двери.

- Ты покидаешь Тинтагиль? - спросил он, стараясь казаться спокойным.

-Да - по крайней мере, надеюсь, что это так, - ответил я, на мгновение задумавшись над его вопросом.

Когда я подошел к своему другу и сел рядом с ним, он едва сдерживал слезы. Иллтуд, всхлипывая, стал говорить о годах, которые мы прожили в одной комнате, о том, как мы всегда делили с ним все хорошее и плохое, и о том одиночестве, которое ждет его впереди. Чтобы немного поднять его настроение, я подарил ему коллекцию разноцветных бабочек - ту самую коллекцию, которую ему всегда очень хотелось заполучить, но это только окончательно расстроило его. Так что в конце концов, не зная, что еще предпринять, я решительно подошел к нему, пожал ему руку и быстро вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

Вернувшись в апартаменты аббата, я застал обоих мужчин, всецело занятых разговором. Когда я вошел, они дружно подняли головы и пригласили меня присесть. Вполне осознанно я выбрал место у ног Мерлина.